Волосы. Всю жизнь, сколько себя помню, отращивала волосы. Всегда ниже лопаток. «Что тебе подарить?». Что-то для роста волос! Я специалист по отращиванию шевелюры. Дарсонваль, маски с горчицей, никотиновая кислота, масло мяты, массаж, солевой пиллинг, витамины. Особый вид релакса – лежать и залипать в истории на «Айрекоменд»… «Моя история отращивания волос». Мммм!

И вот мне предстоит с ними расстаться. На какое-то время. Или не предстоит? Я всё еще надеюсь.

Шов. Посмотрел наш местный нерусский врач-онколог в поликлинике. Убрал два шва. Оставил еще один на недельку.

– Может, зашить снова?

– Смысл нэт.

– Ну он заживет?

– Аллах как всё устроил? Что всё заживет, и всё пройдет.

Окей. Аллах, так Аллах.

В нашей поликлинике два онколога с труднопроизносимыми именами. Фаидов (постарше и подобрее) и Ардахидов (помоложе и позлее). Бабушки носят с собой бумажку, на которой написаны имена, чтобы правильно обращаться, не злить доктора. Молодой всегда обижается, поправляет, заставляет произносить его имя и отчество правильно. Тот, который постарше, с улыбкой пресекает попытки произнести его имя: «Зовитэ мэня прост Доктор».

Поначалу я вообще не понимала, что они говорят (мяукают). Помню, как приехала после операции из Каменска в родной Минералдар 29 декабря. Пошла на прием и перевязку. Очень переживала за дырочку от дренажа, где была вставлена резиночка. Миллион вопросов. Когда ее убирают? А если убрать раньше, то… А если убрать позже, то… А если это гной? А если скопится там внутри сукровица? Ее надо будет откачивать? Проколами? А если…

Диалог получился примерно такой.

– Када быль операций?

– 14 декабря.

– А сняль дренаж?

– Через неделю. Чуть больше. Вроде 25 декабря.

– Трубка-дренаж када?

– 25 декабря.

– А операций када?

– 14 декабря.

– А, панятна. Трубка-дренаж 20 декабря.

– Что? Нет. Операция была… – начинаю снова объяснять хронологию.

– Перевязка не нада. Резиночка не нада. Праздныки, не работат. Срочна – приемный покой. Можьна помыться третий день.

«С Новым годом, пошель нафик» [6].

Тогда весь мир сузился до этой резиночки в дырке от дренажа. Всё, что меня волновало. Я еще не знала, что шов разойдется. Его зашьют. Это не поможет. Химиотерапию откладывать не будут. И ты будешь жить с этим незаживающим мясом еще месяца два. А потом он (благодаря Аллаху или еще чему) заживет и будет выглядеть, будто я с разбега налетела на бензопилу.

Зато «можьна» помыться.

10-й день после первого курса химии. Я всё-таки надеюсь, что волосы НЕ выпадут. Я буду первой, у кого волосы не выпадут.

Очереди у кабинетов. Сколько часов, проведенных в очередях… Можно писать фельетоны. В основном, это пожилые люди 60+. И очень плюс. Молодых я вижу редко. Среди них есть очень злые, ожесточенные, жадные до жизни старики. Это поражает. «Я первый! ПЕРВЫЙ захожу. У меня талон на 12.30. Первый ЯЯЯЯЯЯяяяяяя!» (противным, трескучим голосом). Вид у него такой, что ясно, – первый за оградку (прости, Господи).

Я полный профан по части попадания в кабинет хоть с талоном, хоть без талона. Как-то я пропустила вперед уже человек шесть («талон», «мне срочно», «я только спросить», «пожалуйста», «допталон», «я вчера с утра просидел до вечера и так и не попал в кабинет», «поимейте уважение к возрасту», «мама лежачая, я отпросился с работы», «мне еще из садика внука забирать», «молодая еще, подождешь») и только собралась зайти в кабинет, как одна бабка с палкой вскочила и встала у двери.

– Томилова! Зайдите уже! – выглянула медсестра и строго посмотрела на очередь.

Бабка сказала, что с места не сдвинется и не пропустит никого. Другие бабки вступились за меня. Старуха отступила со словами «Ну иди. А то еще сдохнешь тут!» Занавес. Я называю это БДСМ – аббревиатура Бесконечная Доброта, Сострадание и Милосердие.