Где-то в середине дня меня увидел Стас. Оторопел. Застыл посреди цеха, как соляной столб. Будто увидел привидение. Не ожидал меня здесь увидеть. Был не готов. В его напуганном взгляде читался страх «Она вышла? Как? Ведь я придумал другую историю и распространил ее тут, на работе. А она взяла и вышла». Из загробного мира.

Он похоронил меня. Был уверен, что я уже никогда не выберусь из рака и не вернусь к работе.

Это удивительно. Целый год я считала его моим защитником, правильным и праведным. Вокруг были враги и вражины. Стас видел в каждом угрозу. Вот его перевернутая картина мира и взгляд на моих коллег – ретушеров.

Ужасная Алина (ученица, с которой мы одновременно пришли осваивать профессию ретушера-гравировщика) может стать мне подругой и потащит меня на молодежные вечеринки, где я смогу познакомиться с молодыми друзьями ее мужа. Лишенный эмпатии Вахит (самый опытный ретушер, у которого портреты светятся на камне, на него молится вся контора) близок мне по возрасту и у нас дни рождения в один день, а это неспроста. Гога слишком тесно со мной общается. Юрик молодой, и я слишком часто выхожу покурить с ним и слишком часто смеюсь над его шутками. Меня надо изолировать от них, от всех, не дай Бог я начну нормально с ними всеми общаться, не дай Бог дружить.

А всё было наоборот. Он мешал мне общаться с коллегами, быть открытой и веселой, улыбаться кому захочу. За каждое проявление дружелюбности к коллегам я получала по башке. Приглядитесь к врагам и защитникам. Быть может, они не те, за кого себя выдают.

Как-то Малыш Юрик купил всем энергетики. Я вышла с недопитой банкой и села в машину Стаса. Был скандал. Разборки. Что «мальчик – молодой красавчик покупает девочке газировочку, а ты, дура и шлюха, принимаешь!». Я была наказана на все лето. Ретушировала дома фотографии покойников, а он купался и загорал на даче один.

30 января

Сегодня я устала. Ноги выкручивает. Выпила диклофенак. Вокруг шрама всё опухло. Намазала троксевазином. Замоталась эластичными бинтами.

Стас на работе со мной не здоровается. Демонстративно пролетает мимо.

Кажется, началось. Я про волосы. Провожу рукой по волосам, и они тянутся и остаются клоками на ладони.

Выпадают. Мощно. Прядями. Пока пытаюсь удержать их в хвостике.

Вечером к концу рабочего дня, забыв обо всем, почесала голову и в руке остался большой клок волос. В это время Гога подошел сказать «Пока». Остановился передо мной, посмотрел на клок в моей ладони. Погладил по плечу: «Вырастут новые. Лучше прежних. Это всего лишь волосы». «Зато живая» – прозвучал в голове Витин голос.

Волосы лезут. Хвостик всё тоньше и дохлее. Вся постель и квартира в волосах. Работаю. Не так сноровисто и ловко как раньше. Валятся из рук линейки и карандаши. Не могу плотно закрутить иголку на точильном станке. Но портреты бьются. Крашу, чищу. Пью кетонал. Заматываюсь бинтами по утрам. Так легче. Просто встаю и иду.

Рожа Стаса выражает злобу, жестокость и досаду. Тиран обломался. Вампир лишился еды. Есть нечего. Голодный упырь. Крокодил.

Как может близкий человек стать таким далеким? Чужим? Отталкивающим. Пугающим.

Я пешком хожу с работы. 47 минут. Через железную дорогу, лесопилку, частный сектор. Прогулки хорошо влияют на восстановление организма. Кардионагрузка полезна. Химия кардиотоксична. Нужно больше ходить, гулять.

3 февраля

Настроение говенное. Полдня делали с Олегом стенгазету по окружающему миру на тему «Достопримечательности Минералдара». Скальп болит. Настоящий волосопад. Остался тоненький крысиных хвостик, видно проплешины по бокам.