Смотрит на портреты молодых женщин на памятниках, искренне сокрушаясь: «Вот ей бы еще трахаться и трахаться!». Или спрашивает у коллег мужского пола «Вдул бы он или не вдул?». Если портрет мужской, спрашивает коллег женщин «Дала бы или не дала?». Может подраться. Часто ходит с синяками под глазами. Может и наорать. Это очень страшно. Вы замрете. И не сразу отомрете. Но я знаю, он на тебя наорет, но он же тебя и спасет. Не раз так и было.

В жизни Вити накануне нового года произошла ужасная трагедия. В январе он похоронил старшую дочь. Она ехала домой 31 декабря из Екатеринбурге домой, в наш Минералдар, к дочкам-двойняшкам, к родителям, встречать Новый год. Случилась жуткая авария. Я не знаю горя страшнее, чем хоронить своего ребенка. Бедный Витя.

Мы видим лица покойников каждый день. Фотографии, портреты. Но это проходит мимо нас, не трогает. В ритуальном доме – каждый день по 4—5 прощаний. Мы привыкли. К венкам и гробам. Ведь это не с нашими близкими. Не у нас. Не в нашей жизни. Это не мое горе, чужое.

«Машенька, всё будет хорошо, всё будет хорошо», – повторял Витя Космос и плакал. – «Зато живая».

Эту фразу «Зато живая» он будет повторять еще много раз. Она будет оживлять меня.

Хоть какая, без груди, без волос, с приливами, хронической тошнотой, уставшая, разбитая от непрекращающихся химий. «Зато живая». И это будет ставить мне мозги на место и придавать сил. Да, я живая. Мне повезло.

Зато живая.

Гога как всегда нейтрален. Как будто всё, как прежде. Никакого рака не было. Я такая же коллега, как и раньше. И он не даст мне спуску за неудачные портреты только из-за того, что я лечусь от рака. Вот еще. Благодарна ему за это.

Пескоструйщик Грехман со своими шутками и прибаутками. «Ооооо, какие люди! Дай пятюню» и указал на гору камней в моем отсеке, на которые он уже нанес фио, даты жизни и смерти покойников: «Давай уже, как-то разбирайся со всеми этими делами. Я в тебя верю» и подмигнул.

Менеджер по розничным заказам Алиса обрадовалась и рассказала мне на бегу историю про свою маму, у которой в 40 лет был рак груди. Грудь отняли, провели лучевую терапию и «Она мне еще до 80 лет мозг выносила!».

Написала Артуру, системному администратору, чтобы дал мне доступ в 1С-ку к заказам. «Хорошие новости! Как самочувствие?». Оказывается, ему дали крупную рулежку, теперь он руководитель нашей базы.

Артур классный. Молодой и громогласный. Интеллектуал и умница. Высокий и кудрявый добрый молодец. Красив, как трубадур. Чувство юмора – двести баллов. Он производит впечатление мальчика из «золотой молодежи», образованного, выросшего в богатом доме при богатых родителях. Словно у него были гувернантки и репетиторы, иностранные языки и конный спорт. В каникулы – тур по Европе. За окном – бассейн и гольф со стриженым газоном.

Харизматичный, начитанный, прекрасная речь. Очень представительный парень и умеет себя подать. Как-то в журналистскую свою пору я поехала на задание – писать об открытии ритуального дома фирмы «Вечный огонь». Съехались все тузы ритуального бизнеса области. Туфли балдинини, часы ролекс, машины бизнес-класса. Юноши – сыновья и наследники бизнесов, которых взяли с собой на тусовку. Так вот, они все типажа Артура! Но оказалось, Артур из очень простой и далеко не богатой семьи. Простые родители. Мама работала уборщицей. Про папу ничего не знаю. Кажется, пил. Искренне желаю Артуру, чтобы у него всё получилось. И он не зачерствел в этой новой рулевой должности и не ссучился в этом «Вечном огне».

В общем, я потихонечку подготовила ретуши в фотошопе. Не спеша, спокойно запустила на станках два портрета на каменных стелах. Завтра буду красить и чистить. После обеда заболела рука и подмышка. Выпила кетонал. Нормально, нормально. Я смогу. Это как первый раз пожарить картошку. Сварить суп. Сделать портрет на камне.