Я смог провести в нашей новой квартире всего месяц, потом съехал с нее к чертям. Только что обустроенное семейное гнёздышко счастливой пары угнетало и давило – наша семья умерла, а ребёнок, о котором мы столько говорили в последнее время… Хоть он так и не родился, но… В коридоре стояла коляска, в углу спальни валялись какие-то розовые покрывала… В спальне уже была кроватка. Ребёнок, только что всего лишь запланированный нами, ещё не возникший в реальном мире, не ставший даже несколькими сцепившимися клетками – обрёл вполне реальное воплощение в моём сознании. Настя, женщина очень целеустремлённая, решила подойти к делу серьёзно, не рассматривая возможность неудачи – и теперь весь дом был завален самым разнообразным детским барахлом. Да и я уже вовсю свыкся с тем, что скоро у нас будет малыш. Я видел его как наяву – маленького, розовощекого, упитанного карапуза… но в следующий момент проклятое воображение напоминало мне, что его нет – причём самыми разными способами. Мне стал мерещиться детский плач, мелкие детские шажки по комнатам… в общем, это был кошмар. Я бросил квартиру и сбежал из неё, как из дома с привидениями. Жить в квартире, где ты видел повсюду ребёнка, умершего так и не родившись – это оказалось выше моих сил. Я почувствовал, что у меня начинает съезжать крыша.

Стучаться к друзьям или каким-то близким людям совсем не хотелось. Можно было позвонить родителям, они-то точно не оказались в лапах взбесившегося цифрового вампира – но сама мысль о том, что могло открыть их подсознание, если бы они были в Системе, приводила меня в ужас. Говорить ни с кем не хотелось – тем более что интернет и так гудел миллионами голосов, не замолкавших ни на секунду.

Забавным проблеском в этом состоянии для меня стала случайно дошедшая информация о том, что Семён и Алина таки начали встречаться. Удивительно, но им кажется, действительно удалось взглянуть достаточно глубоко. И они не испугались этой глубины. Здорово, что тут можно сказать. Я порадовался за ребят… но наполнить позитивом полностью разрушенную собственную жить эта новость увы, не могла.

В какой-то из череды дней, задушенных тёмными шторами, такой же, как и прочие, мрачный, влажный и липкий, когда сон и бодрствование смешиваются в какую-то безвкусную, однообразную кашу, я понял, что больше не выдержу так. Снять Систему оказалось не труднее, чем поставить – но вот убрать последствия, то, что уже успело осесть в моей, собственной голове – за это никто, оказывается, браться не собирался. Было даже немного забавно слушать от менеджера компании (явно только-только покинувшего стены вуза юнца) несвязный лепет насчёт того, что в голову к другому человеку, увы, не залезть и что мысли и эмоции так и остаются для людей одной из величайших загадок. Забрав какие-то деньги, оставленные в залог оборудования, я вышел в мир. Серый, потухший, неприветливый – встретивший меня надменным безмолвием. Я лишился работы, любимого человека, и полностью разочаровался абсолютно во всём, что касалось людей и их слов.

И вот теперь – эта съёмная квартира. Холодная пицца, медленно, но неумолимо уменьшающаяся цифра на банковском счету и… и что дальше? Стремительный спуск в самый низ социальной иерархии? Но к этому я был не готов – мне всё-таки, как ни крути, хотелось жить. Надо было что-то срочно предпринимать.

В кухне, на старом, замусоленном холодильнике, покрытом мелким янтарём прилетевшего с плиты и навеки застывшего там жира, я обнаружил какой-то журнал для путешественников. Читать печатный текст было приятно и успокаивающе – особенно не художественную литературу, архаичную разновидность «чёрного ящика» человека, а обзоры путешественников. На тридцать седьмой странице я нашёл небольшую статейку о жизни вдоль Транссибирской магистрали – и из всех статей в этом журнале почему-то именно она привлекла моё наибольшее внимание. Материал сопровождался массой красочных фотографий – занесённые снегом избы, уходящие в точку на горизонте белоснежные санные дороги, прикрытые со всех сторон вековым лесом… Что-то колыхнулось в душе. Корни моих предков уходили в Сибирь, а мысли покинуть мегаполис уже не раз появлялись в моей голове за этот период бесцельного шатания по пустой, неприветливой квартире.