Радужная печка Людмила Баринова

Баба Нюра была женщиной аккуратной и домовитой, ценившей порядок. Поэтому она очень удивилась, не обнаружив ухват на привычном месте. «Эк, чего надумал… Куда запропастился-то? Вот ведь, давеча, оставила тебя у печи, а нынче и след простыл…». Она потерянным взглядом обвела небольшое помещение летней кухоньки – может сама по растерянности поставила в другой угол, но так и не обнаружила пропажи?..

А растеряться вчера было от чего. Всё в этот предзакатный час было привычно: в соседних дворах собаки лениво лаялись друг с другом. Соседки перекликались, сплетничая, под окном. Листьями шелестела вековая березка, посаженная еще дедом за домом, возле кухоньки. В доме тикали часы-ходики … Как вдруг раздался дребезжащий звук, сначала тихий и тонкий. Разом смолкли и собаки, и соседки, только березка продолжала шелестеть, да ходики деловито тикали на стене. По небу начал разливаться небывалый закат – с малиновыми отсветами, солнце стремительно скатилось за горизонт, и наступила темнота. Даже звезд на небе не было видно поначалу, а потом хороводом высыпало на небо столько созвездий, каких прежде не было. Рядом с привычной Полярной звездой сияла еще одна оранжевым огоньком, а в созвездие Медведицы вплелись узором еще три ярких голубых звездочки, своим сиянием нарушая привычный рисунок. А когда на небосклоне показалась полная Луна (хотя, баба Нюра точно помнила, что сейчас должно быть новолуние – на днях украдкой монетку показывала Луне, дразня её «А у меня вот что есть!», чтобы весь месяц прибыльным был), баба Нюра поняла – что-то случилось. Да такое, чего прежде не было. И звёзды лишние, и Луна полная вместо месяца молодого, и небо странного цвета. А главное – как всё быстро произошло! Были сумерки – и сразу ночь настала, виданное ли дело?

Вздохнув, баба Нюра вновь посмотрела на печь. «Да что же это, хлеб пора ставить, а тут оказия такая…», – растерянно подумала бабушка. И только сейчас увидела, что с печью что-то не так. Стены печи, обычно белые, сейчас радужно переливались, как будто мыльный пузырь обнял всю печь целиком.

– Во дела, батюшки святы… – пролепетала бабка, и потихонечку двинулась к печи.

Осмотрела ее вблизи от подпечья с дровами до трубы с вьюшкой, так и есть – вся сверкает как радуга в небе после дождя! Баба Нюра не столько испугалась, сколько рассердилась – зачем ей эта иллюминация, ей хлеб выпекать надо да деда кормить! А одним зрелищем сыт не будешь. Да и как бояться печки – такой знакомой до каждого кирпичика, кормилицы? Баба Нюра решительно протянула руку к заслонке и тут же отдернула ее, как ошпаренная.

– Ох, ты ж! – вскрикнула бабушка, с недоумением глядя на руку. Всё на месте – и пальцы, и ладонь, хотя секунду назад своими глазами видела, как рука растворяется в радужной стене печи!

– Печенька, да что ж с тобой случилось–то? – с досадой запричитала баба Нюра, заглядывая в устье и в подпечье, – Какая напасть с тобой приключилась? И как мне хлеб–то печь?!

Да разве ж испечешь, если сквозь стены печки проходит все, как вода через сито… Больше она не решалась трогать печь, а то мало ли, тронешь, а вернется ли всё свое обратно, с той стороны… «Руки мне еще пригодятся», – благоразумно подумала баба Нюра и побрела из кухоньки подобру-поздорову.

Так и позавтракали с дедом тем, что с вечера осталось. Баба Нюра суетилась по хозяйству – мало ли дел в деревенском доме, а сама то и дело возвращалась мыслями к странному утреннему происшествию. Деда новостью волновать не стала – старенький он, немощный уже, беречь его надо. Да и соседкам, односельчанам, ничего рассказывать не стала, а то не дом, а проходной двор будет. Но саму любопытство одолевало. И к полдню бабушка решилась. Взяла чугунок (его не жалко, пусть даже и сгинет за той радужной стороной печки) и отправилась в кухоньку. Ничего не напоминало об утреннем происшествии. Печка стояла привычная, выбеленная, даже ухват на месте оказался.

– Пузырь мыльный лопнул, кажись, – довольно захихикала баба Нюра. Но всё же с осторожностью тронула печь. Рука ощутила шершавую стенку побелки, прохладу кирпича. «Вернулась, родимая!» – баба Нюра радостно принялась хлопотать у печи, думая, а не привиделось ли ей всё.

А утром всё повторилось. Отворив дверь кухоньки, баба Нюра сразу увидела сияние.

– Значит, не привиделось… Опять шалишь…, – задумчиво протянула бабушка, направляясь к печи. Чугунок был с ней. Его-то она и поставила на шесток. И увидела, как чугунок исчезает, проваливаясь сквозь стенку.

– Не-е, так дело не пойдет. Посуда мне еще надобна! Придется самой проверить, что там такое, – бабушка осторожно направила руку к заслонке. Ладонь исчезла за радужной стеной.

Баба Нюра прислушалась к ощущениям – хоть и не видно, но пальцы шевелятся, руке не больно. Тогда она решила посмотреть, что за стеной неведомой. Осторожно приблизив лицо, зажмурившись, окунулась в радужную стену – никакого сопротивления или плотности она не ощутила, словно сквозь теплый воздух прошла. Открыв глаза, она увидела, что стоит в небольшом низком помещении с окнами и дверью, а за спиной находится печь, почти как её, в таком же радужном сиянии.

Баба Нюра тут же отступила назад и оказалась в своей кухоньке, а печь продолжала переливаться радужными красками. «Хм, ничего страшного и сложного, а главное, опасного» – приободрилась баба Нюра и снова ступила в другой мир, за стену печки.

Первым делом она нашла свой чугунок, он стоял тут же, рядом с печкой, а потом начала осматриваться. Помещение оказалось чистым, видать, хозяйка здесь была хорошая. Баба Нюра осторожно подошла к окну и посмотрела на улицу. Она увидела улицу с двумя рядами невысоких домишек, полого спускающуюся к берегу моря. До сих пор баба Нюра видела море только на картинках книг, да в черно–белом телевизоре, а сейчас она увидела синеву морской воды и ощутила запах йода и водорослей по–настоящему.

«Хорошо тут у них, мне нравится» – подумала баба Нюра, с одобрением глядя из окна на новый мир. «Можно вернуться сюда еще, а теперь пора и домой».

Баба Нюра повернулась к печке и хотела войти в неё. Но где же сияние? Почему печь больше не светится? Бабушка кинулась к стене, но печь не пустила ее. Стояла каменная, взирая с неумолимым укором на непрошенную гостью.

– Ой–ой–ой, что же я наделала, старая! Любопытная Варвара, тебе не нос оторвали, а домой не пустили! Как же теперь? А как же дед Кузьма без меня?! – бабушка от отчаяния металась по комнатке, всхлипывая.

– Всё, хватит ныть! Как попала, так и выберешься. Ведь и моя печка вчера перестала сиять ближе к обеду, а сегодня утром засияла вновь. Значит надо дождаться утра, – рассуждая так, баба Нюра немного успокоилась и стала осматривать обстановку в комнатке. В буфете она нашла немного хлеба, а в бочке рядом была чистая вода. «С голоду не помрём» – мысленно ободрила себя баба Нюра.

И тут она услышала, что входная дверь начала открываться. В проеме показалась щуплая фигурка, и в комнату вошел мальчик лет двенадцати. В одной руке он нес снасти, а в другой держал садок с мелкой морской рыбешкой. Мальчик прошел до середины комнаты и только тогда увидел бабу Нюру.

– Вы кто?– спросил мальчик звонким голосом и от удивления широко раскрыл глаза.

– Я баба Нюра, – ответила бабушка тихо.

– А как вы оказались здесь? Дверь я точно закрывал, – мальчик с любопытством осматривал бабу Нюру с ног до головы.

Бабушка рассказала, как она оказалась здесь и показала на ту самую печку, что провела ее сюда из дома.

– Ой, как интересно! – воскликнул мальчик. – А покажите как?

– А разве сам не видал, как она сияет? Уже два дня разноцветье такое.

– Нет, не видал. Я же рыбачить рано утром выхожу на лодочке, засветло. И только к обеду возвращаюсь. Значит, завтра утром печка снова засияет, и вы сможете уйти?

– Да, не раньше. И сейчас идти мне больше некуда, – печально проговорила бабушка.

– Да вы оставайтесь, места всем хватит, – весело ответил мальчик. – Я сейчас рыбки нажарю, подкрепимся.

– А мама с папой что скажут?

– Не скажут. Некому говорить. Я сирота. Один теперь, уже пять лет. Как война началась между городами, так и остался я один. Поселки да деревни в войну не лезут, и так трудно живется. А города власть между собой делят, кто главнее. А мы, простой народ, под горячую руку попадаемся… Родители в тот день на пароме плыли, с городской ярмарки возвращались, у отца хороший улов рыбы был. Их судно взорвалось. Говорят, что снаряд в трюме заложили, чтоб никто из пассажиров не нашел. Мало кто уцелел тогда, многих не нашли, как и моих родителей. Я с ними просился, да утром проспал. Вот меня дома и оставили, под присмотр соседки. Думали, что быстро обернуться, продав рыбу, а вышло вон как…

– Ох ты, бедный… Горе-то какое… И как же ты справляешься?

– Потихоньку, – улыбнулся мальчик. – Привык уже. Рыбачу, как отец научил, лодка и снасти кормят. Лишнее продаю в лавку соседнюю, там же муку, овощи покупаю. А по дому я и раньше мамке помогал, мне домоводство не в новинку. Соседи хорошие, не обижают, иногда помогают. Так и живу.

– А зовут-то тебя как?

– Ой, а я не назвался? – мальчик хлопнул себя ладошкой по лбу и засмеялся. – Вот голова садовая! Митькой меня зовут. Митька, сын Андрея.