– Летом помогаю бабушке. А ты?

Я глубоко вдохнул, пытаясь унять дрожь в руках (от усталости, конечно же, только от усталости):

– Можешь позвать хозяйку?Скажи, что… – я понизил голос,

– что внук Хинаты пришёл за «тем, что хранится со времён их последнего эксперимента». Казуко на мгновение замерла, затем кивнула и скрылась за занавеской. Я слышал, как её голос, вдруг ставший странно серьёзным, зовёт:

– Бабуль! Тут тебя!

Цена вопросов

Из глубины магазина выплыла (именно выплыла, а не вышла) высокая женщина с седыми волосами цвета морской пены. Её глаза – два кусочка полированного обсидиана – будто видели меня насквозь.

– А-а, наследник Хинаты, – её голос звучал, как прибой в раковине.

– Держи. Она протянула мне небольшой мешочек из рыбьей кожи, странно тяжёлый для своего размера. Когда я взял его, в ладони странно заныло, будто кто-то вырвал кусочек памяти – смех на пляже, первый поцелуй, запах бабушкиных пирогов…

– Спасибо, – прошептал я, чувствуя странную пустоту в груди. Старуха Нэри вдруг наклонилась ближе, и её дыхание пахло солёными ветрами:

– Красивый ты, однако. Моей Казуко не хватает такого жениха. Нравится тебе она?

Я почувствовал, как кровь приливает к щекам:

– Я… не думал об этом. Нэри засмеялась, и её смех звучал как брызги волн о скалы:

– Подумай, мальчик. Пока ещё есть о чём думать.

Возвращение

Я выскочил из лавки, словно меня гнали морские духи. Велосипед казался невероятно медленным, хотя я мчался, как безумный, по ночным улицам. В голове стучало: «Почему Казуко? Почему именно она? Это совпадение или…»

Когда я влетел во двор бабушкиного дома, луна уже высоко стояла в небе. Хината ждала меня на крыльце, завернувшись в старый плед.

– Внучек, – её голос звучал устало,

– Уже глубокая ночь. Давай отложим ритуал до утра. Ты и так сегодня отдал слишком много… – её взгляд упал на мои дрожащие руки.

– Но…