***
Семеро стишаток, боевых опяток, вдруг гурьбой возникли.
Марш свой протрубили – все грибы притихли.
***
Пятеро стишат, как мышки, вылезли из норки
И теперь пищат, катаются с восторгом с горки.
***
С ушками пушистый, беленький пришел стишонок —
Ой, ну, просто вылитый озорник-зайчонок!
***
Там стишатки, крепенькие, бравые ребятки,
На лужайке всей гурьбой играют в прятки.
***
Те стишата дружной стайкой зацвели —
Сразу видно, с луга горного пришли.
***
Ох, а тот стишонок маленький, груздок-крепыш,
Силой удивит – и на ногах не устоишь.
***
До чего ж бедовый ты, стиш-кибальчиш —
Ни минутки не посидишь, ни секунды не помолчишь!
О победах всех своих гигантских трубишь
И о том, что на свободе – ты творишь!
***
Там стишонок медленно рождается да долго возится —
Ковыляет еле-еле грустный он с лесной околицы.
***
Тот стишок гуляет в одиночку, спотыкается:
Гордый очень, и ни с кем вокруг не знается.
***
Стиш большой и неуклюжий – бодается, брыкается:
С хитрой рифмой он никак не справится!
***
А оттуда вскачь несется стих-трубадур.
На кого нацеливается? Может быть, на дур?!
***
На столе лежат, никак не улежат карандаши.
На улов сейчас пойдут – писать стиши!
***
С неба сыплются когда стиши,
Ты их с шуткой, весело пиши!
С радостью – дружи!
***
Там тропа стишиная начинается.
Где исток ее – не знаю. Пусть вовек она не кончается!
«Однажды новогоднею игрушкой слово…»
Однажды новогоднею игрушкой слово
Является поэту, чтоб воображение заворожить.
Он это слово видел, слышал и писал, но снова —
Оно зайчишкой незнакомым трепетным дрожит.
Оно готово приласкать все елкины иголки,
Оно забыть готово все обиды, даже – падежи,
Ему не важно в речи – бестолковость, толк ли.
Лови его скорей – и крепче ты, поэт, его держи!
«И зазвенят божественно златые струны слова …»
И зазвенят божественно златые струны слова —
И слов душа низвергнется весеннею рекой.
Из слова родника – пьешь жадно, ненасытно снова:
И то ли ты за словом гонишься, то ль – слово за тобой.
Союз сердец и душ – и слов сердечных —
Неуловим и не остановим, и обоюдно жертвен.
Творенья миг является мгновенно, быстротечно:
Ты жизнью жертвуешь – душою слово жертвует.
«Равно ли слово то себе, что застывает…»
Равно ли слово то себе, что застывает
В строке, в стихе и в точной рифме —
Знать нам не дано. И мы не знаем,
С каких высот в стих льются ритмы.
Мы лишь рабы смиренные словес,
До нас не знавших воплощенья.
И ритмы слышать нам дано небес —
И словом их осуществить явленье.
Дано осуществить до нас не знаемое.
А что стремилось Слово мне сказать —
Так никогда и не узнаю я.
«За таких безалаберных, как я…»
За таких безалаберных, как я,
Даже стихи Господь Сам пишет.
А я – грешница! – набиваюсь Боженьке
в подмастерья.
Но лишь потому мой стих – живет,
смеется и дышит!
«В эпоху политкорректности…»
В эпоху политкорректности
Стихи писать начала.
А до того профессором-
Литературоведом была.
Хорошим литературоведом была
потому и поняла:
От полит-корректоров литературу
Кому спасать, если не профессору?
Не просто стихи писать начала —
На амбразуру литературы легла…
«Падают стихи, как изумруды…»
Падают стихи, как изумруды,
Душу жизнью зелени животворя.
Бирюза, сапфир, выплеснув сосуды —
Подарили строкам океаны и моря.
Падают стихи, как бриллианты:
Грани тайной трепетно горят.
И в малиновом рубине первозданно
Занимается стихов заря.
«Святое дело для поэта …»
Святое дело для поэта —
Его классическое вранье.
Где он был, а где он не был —
Дело лишь одного его.
Вам он всегда на уши навешает
Одну развесистую лапшу,
Чтоб никто и никогда не лез
В его трепетную душу.
Душа его для него самого потемки —