На пороге стояли Большой и Рустам.

– Привет, Поляк, – Гена протянул огромную ладонь. – Рад видеть тебя. Как оно? Болит? – мужчина указал на зафиксированную левую руку. – А ты удивил. Красавец! Настоящий боец. Такие мне нужны.

Гена достал из под кожаной куртки какие-то бумаги.

– Это подгон от братвы. Я так понял, что ты жениться собрался?

– Да, – немного напрягся, ожидая упреков.

– Самвел дочку обратно не пустит. А вам жить где-то нужно, верно?

– У нас есть где жить, – обвел взглядом двушку.

– Да. И теперь эта хата полностью твоя. Мы ее выкупили. Тачку тебе Рустам дарит.

В этот день я стал счастливым обладателем собственной квартиры и машины. Второе радовало сильнее. Черная красавица манила к себе еще у части.

Инга вела себя странно. На ласки не отвечает, ссылаясь на усталость и я оставил попытки овладеть ею. Понимал, что ей сейчас не до этого. Мысли об отце и матери не давали покоя любимой.

– Поговори со мной, – обнял и крепко прижал к груди.

– Не могу. Чувство вины жрет изнутри, понимаешь? Дим, а если бы он убил тебя?

– Ну вот. Снова сырость развела. Не убил бы. Ты сама себя жрешь, понимаешь? Я же сказал, что простил. Этого недостаточно? Ты понимаешь, что каждый раз, вспоминая Игоря, ты даешь мне повод снова сомневаться?

Встал с кровати и вышел на кухню. Инга вышла следом.

– Голоден?

– Нет! Иди спать.

Утром заехал Рустам.

– Дела не ждут, Поляков. Надо съездить на кладбище. По вашим обычаям, после похорон приезжают на следующий день. Вчера дождь был, потому сегодня поехали.

– Верно, – тихо ответил. – Так принято. Завтрак везут. Так что за семья?

– Парни Гены крышевали их небольшой бизнес, да не углядели. Там ларек был и точка валютная. Сожгли все к чертям. Залетные какие-то. Но у семьи остались долги. Вот таких ситуаций быть не должно.

До кладбища ехали всего минут десять. Как оказалось, поселок был совсем рядом с моей квартирой. Дождя не было, но небо заволокло серыми тучами. Холодно и тоскливо.

Свежая могила находилась прямо у входа. Людей было много. Женщина в черной косынке горько плакала, а мужчина лет пятидесяти обнимал ее.

Но я искал глазами девочку. Она сидела у соседнего памятника. Спортивные штаны и короткая джинсовая куртка. Совсем не по погоде одета. Смотрит в пустоту. Длинные темные волосы треплет ветер. Но она продолжает сидеть, крепко вцепившись тонкими пальцами в деревянную скамейку с облупившейся зеленой краской.

Рустам подошел к могиле и обнял женщину. Маму погибшего паренька. Я посмотрел на фото и слегка побледнел. Он был чем-то на меня похож. Также улыбался, прищурив глаза. Фото было черно-белым, но новым. Мать парнишки засуетилась.

– Поешьте, ребята. Помяните моего Димочку, сыночку моего.

Я дернулся, взглянув на табличку. Яворский Дмитрий Александрович. Какое жуткое совпадение. Имя и отчество. Даже дата рождения. Разница всего в пару дней.

Я опрокинул рюмку водки и с трудом проглотил кусок сала. Взгляд снова переместился туда, где сидела девочка.

Огромные глаза цвета хорошего коньяка. Нос с небольшой горбинкой. Уже сейчас было видно, что вырастет красавицей. Она была чем-то похожа на Ингу, только младше. Намного младше. Наши взгляды встретились, и по моей спине пробежал холодок. Глаза девочки были полны недетской ненависти.

Я подошел к Рустаму и кивком головы попросил отойти в сторону.

– А то, что произошло с бизнесом семьи, связано с гибелью парнишки? Мы можем найти тех, кто убил?

– Тут сложнее, Дим. Пацана не братки шлепнули. Патруль. За две сотни. Били, как тряпичную куклу, на глазах у сестры. И никто не помог, хотя людей полно было. В общем, останутся безнаказанными. Мать пытается добиться справедливости. Я лично возил ее в прокуратуру. Но, сам понимаешь, ворон ворону глаз не выклюет.