– То есть никого не накажут?

– Получается, что так. Знаю, тебе сложно это понять, но тут мы вообще бессильны. Максимум, что могли, сделали. Место хорошее выкупили, памятник поставим. На этом все. Будем искать тех, кто сжег ларек, но и тут засада, брат. Никто не знает, кем они вообще были.

– А девочка? Рустам, а как же девочка? Ей кто поможет?

– А как ей помочь? – друг пожал плечами. – Какое-то время Шаман присматривать будет, чтобы ничего не случилось. Так, покатается рядом с ней. Если никто не появится, оставим их в покое.

Прежде чем выйти с кладбища, я вновь взглянул на девчонку. Та словно почувствовала на себе чужой взгляд и подняла голову. Наши глаза снова встретились, и я поежился. Черная безысходность и пустота. Больше ничего не видел в ее детских глазах.

– Как ее зовут? – тихо спросил Рустама, усаживаясь на пассажирское сиденье его внедорожника.

– Настя, кажется, – друг поморщился. – Понимаю, Дим. Жалко девчонку, но мы свое дело сделали. Все, поедем. Самому хреново.

Высадив у дома, приятель похлопал меня по спине.

– Иди к невесте, Поляков. И забудь ты эту девчонку.

Я кивнул и вошел в подъезд. Легко сказать, а вот сделать будет гораздо сложнее. Понимал, что ничем не могу помочь. Знал, что больше не увижу ее. Но эти глаза будут еще долго меня преследовать.

Ночью снова началась гроза. Я стоял у окна, по которому скатывались крупные капли, и смотрел, как голубые молнии разрывают небо на части.

Осень полностью вступила в свои права. Я был безумно благодарен Большому за квартиру. Теперь мне действительно было ради чего жить.

Инга все так же продолжала всячески избегать меня. Но вместо того, чтобы подойти к ней, обнять и заставить просто поговорить, я думал о маленькой девочке. Зараза. Прочно так засела в голове. Эти глаза, выражение лица. Совсем маленькая, даже фигурка мальчишеская, но было в ней что-то необычное.

– Ты долго будешь меня избегать? – голос Инги подействовал как оплеуха, а образ девочки, словно дымка, развеялся. – Я что, предмет интерьера?

– Вообще-то избегаешь ты меня, роднуль. Я стараюсь не давить на тебя. Понимаю, что тебе сейчас несладко.

– Пофиг мне, если честно, Дим. Устала от отца, от этой жизни ненормальной. Может быть, ты все-таки сядешь и взвесишь все «за» и «против»?

– Ты о чем?

– О роде деятельности. Сидеть дома и дрожать от страха, что с тобой что-то случилось? Я не о такой жизни мечтала, Поляков. Вернись к истокам наших отношений. Ты грезил Мореходкой, а я представляла себя женой моряка.

– И желательно дальнего плавания? – я все так же стоял к ней спиной и сейчас крепко сжимал пальцами подоконник.

Вот точно так, как девочка Настя сжимала лавочку зеленого цвета. Не понимаю, зачем я снова возвращаюсь к неприятным воспоминаниям? Хотя нет. Настя мне понравилась, напомнила сестру. Сама ситуация была горькой. Никогда не думал, что я все еще способен на сострадание.

– Инга. Вопрос решен. Я не заставляю тебя насильно быть со мной. Если ты сейчас решишь, что такая жизнь не для тебя, то поверь мне, я не стану останавливать, – правая рука сжалась в кулак, и сильно хотелось разбить стекло. – Можешь прямо сейчас собрать барахло и свалить. Правда. Больше нет сил тебе что-либо доказывать.

Брюнетка тут же оказалась позади меня и просунула прохладные ладони мне под футболку, обнимая за поясницу.

Лицо девушки уткнулось в спину, а ловкие пальцы уже оказались на поясе брюк. Секунда – и ремень щелкнул пряжкой. За ним пуговица, а после шуршание молнии.

Резко дернув за здоровое плечо, Инга развернула меня к себе лицом и опустилась на колени.

И снова укол ревности. Стоит профессионально, как Аллочка в сауне. Скольких же ты так ласкала, любимая? Эта фраза крутилась на языке, но предпочел молчать.