— Пойдемте посмотрим, где все отдыхают.

Я пытаюсь стряхнуть руки Ланрана, но это не так-то просто. Он просто смещается вбок, а рука на талии остается. Ракс тоже проявляет упорство и не отпускает мою ладонь.

Между двумя мужчинами периодически вспыхивает напряжение, и я опасаюсь, что рано или поздно они схлестнутся. Только Орван держит нейтралитет и в гляделки с ними не играет. Возможно, дело в том, что я его избранная, и он заранее знает, что никуда не денусь. По отношению к эльфу с каждым часом я чувствую что-то большее. Хочется еще раз заглянуть в зелень его глаз, почувствовать идущее от него спокойствие и счастье. Рядом с ним я заряжаюсь позитивом. И потому мне так не хочется отпускать моих мужчин на ночь в этот…

Я открываю рот. Это натуральный сарай. Голые стены и кучки соломы для спанья. В груди поднимается возмущение. Почему для людей не продумали спальное место? Как так можно? Они ведь трудятся целый день для нашего блага! Хочу поговорить об этом с отцом, но решаю оставить этот вопрос на утро. Не стоит его злить на ночь глядя.

— Иди, Латифия, не переживай, — хмыкает Ланран. Наверное, заметил, как я расстроилась. — Завтра обсудим план действий, а сейчас отдыхай.

Дальнейшее происходит так быстро, что я не успеваю отреагировать. Ланран целует меня, оставляя свой вкус на губах. И подталкивает ладошкой под попу, мол, иди.

Облизываю губы и практически убегаю от мужчин. Оказавшись в комнате, выдыхаю с облегчением. В тишине и без давления тройного тестостерона я могу обдумать дальнейшие шаги. За последние дни это первый раз, когда оказываюсь наедине с собой. От старой скучной жизни ничего не осталось. И теперь каждый новый день — приключение.

9. Глава 9

На следующий день в сторону города выдвигается целая процессия. В распоряжении отца оказывается двухместный летающий агрегат, и мне приходится терпеть его компанию трое суток. За это время мы успеваем несколько раз серьезно поругаться.

Первый раз случился, когда я завела разговор об улучшении условий жизни домашних рабов. Отец Латифии наотрез отказался выделять какие-либо средства для этой цели. А в конце нашего спора небрежно обронил: «Все равно они все скоро подохнут, а на их место придут новые. Так зачем тратить кредиты понапрасну?».

Эта фраза настолько меня шокирует, что я демонстративно выхожу из капсулы и бреду пешком остаток дня. И принимаю решение, что не стану больше волноваться о дальнейшей судьбе «батюшки». Раз ему на всех плевать, то чего я должна беспокоиться о нем! Это снимает еще один вопрос, о котором напрасно переживала.

Во время последней стоянки на подходе к городу я завожу разговор со своими мужчинами. Мне нужно прояснить кое-что, пока мы не ввязались в авантюру под названием побег.

— Завтра, когда мы прибудем в космопорт, я могу отпустить вас, — произношу, глядя прямо в глаза каждому из них.

Ночь в отцовском доме я провела без сна, пытая планшет на разные темы. Одна из которых была — расторжение клятвы. Оказалось, что есть способ, и к тому же простой. Я просто должна отпустить мужчин, прощая им долг жизни. И я обязана знать, что они думают по этому поводу. Не хочу тянуть за собой кого-либо насильно. Пусть станут свободными, если захотят этого.

Напротив меня три пары глаз. Удивительных, разных, прекрасных. Темно-синие, словно грозовое небо, уходящие в серую сталь глаза Ракса. Изумрудная зелень бездонных глаз Орвана. Черные омуты наемника Ланрана…. По прищуру и оттенку их глаз я научилась отличать настроение свои мужчин.

Некстати щиплет в носу, стоит лишь подумать, что кто-то из них захочет уйти. Но я должна дать им право выбирать самим. Даже если мне самой станет плохо от этого.