– Что ты знаешь о моем брате?

– Ничего, – ответил тот. – Я так и не встретил его.

Девушка пристально посмотрела на него и, наконец, слегка кивнула.

– Я тебе верю. Помню, он ушёл из дома около одиннадцати, так что вполне вероятно, что он не успел бы добраться до корабля к полудню. – Она тяжело вздохнула. – Боже! – воскликнула она. – Подумать только, если бы он полежал в кровати ещё полчаса, был бы жив.

– Однако некоторые говорят, что кто рано встаёт, тому Бог подаёт, – прокомментировал её пленник с насмешливой улыбкой.

– Это не смешно! – заметила она. – И не понимаю, как ты ещё шутишь, зная, что вскоре будешь болтаться на той балке.

– Я всегда представлял, что моя судьба – закончить на рее, – уточнил капитан Тирадентес с удивительным спокойствием. – Какая разница, будет это рея или балка? Танец один и тот же.

– По крайней мере, ты показываешь, что у тебя есть яйца.

– Жаль, что не могу сказать того же о тебе, потому что никогда не думал, что меня повесит женщина.

– Есть что добавить?

– Не виню тебя за то, что ты меня повесишь. Виноват этот проклятый землетрясение, потому что, если бы не оно, сейчас я был бы далеко отсюда и очень богат.

Селеста Эредия Матаморос повернулась к Гаспару Ройтеру, который всё ещё опирался о стену и наблюдал за сценой так, словно его это не касалось.

– У вас есть веревка? – поинтересовалась она.

– Моя работа – ловить беглых рабов, – заметил он. – Плохо бы мне приходилось, если бы у меня не было верёвок.

– И как вы умудряетесь преследовать беглецов в джунглях и при этом всегда выглядеть таким опрятным?

– Привычка, – проворчал англичанин. – Я ненавижу грязь.

– Понятно! Найдите верёвку, привяжите её к лошади и просуньте через то окно. Остальное я сделаю сама.

Тот кивнул и направился к выходу.

Едва он исчез, Мигель Эредия повернулся к своей дочери.

– Ты действительно собираешься его повесить? – спросил он.

– Конечно.

– И что ты этим добьешься?

– Он больше никому не отрежет голову. – Девушка с особым вниманием посмотрела на отца. – Помнишь Лукасa Кастаньо? – добавила она. – Он был хорошим человеком. Пиратом, но хорошим человеком. И благодаря этому типу его голова теперь лежит в бочке с рассолом. Думаешь, он заслужил жить после этого?

Отец слегка махнул рукой в сторону, куда ушёл Гаспар Ройтер.

– Полагаю, что нет, но ты же платишь ему за это. Не вижу необходимости пачкать руки кровью.

– Я не собираюсь пачкать руки, но и больше не позволю другим делать то, что должна сделать сама. Если бы я убила Эрнандо Педрариаса, когда у меня был шанс, ничего бы этого не случилось.

Ответа не последовало, потому что в этот момент длинная верёвка упала к её ногам через окно. Наклонившись с удивительным спокойствием, она сделала скользящий узел и перекинула его через балку, которая тянулась через весь сарай. Затем она надела петлю на шею пленника, который закрыл глаза и начал тихо молиться.

Селеста дала ему чуть больше минуты, чтобы он успел примириться с Богом, а затем резко крикнула:

– Поехали!

Раздался хлопок кнута, веревка натянулась, капитан Тирадентес издал короткий стон и медленно поднялся в воздух, пока его шейные позвонки не хрустнули с жутким треском.

Вскоре он задрыгал ногами в воздухе, а спустя какое-то время, которое Мигелю Эредии показалось бесконечным, его тело затихло, издав последний предсмертный хрип и обмочившись.

Девушка наблюдала за ним невозмутимо, затем отряхнула руки и направилась к выходу.

– Пошли! – сказала она.

– Ты не собираешься его похоронить? – спросил её отец.

– Земля для тех, кто её заслужил. А этот свинья не сделал ничего, чтобы её заслужить.