В ожидании, пока Дина прозаикается, Мыш сел за стол и открыл ноутбук.

– Ты давно знаешь Тана?

– Достаточно.

– Он колдун?

– Нет.

– А кто?

Мыш посмотрел на Дину поверх ноутбука, подбирая слова.

– Считай, что сейчас он – обычный человек без особых способностей, разве что характер у него тяжёлый, как чугунный мост.

Дина удивлённо шевельнула бровями. Видимо, Тан не казался ей похожим на человека с тяжёлым характером. К её счастью, у неё вряд ли будет возможность узнать его получше.

– Главное, – Мыш положил на стол ладонь и беззвучно начал припечатывать ею каждую фразу: – Тан, вероятно, единственный, кто понимает, что можно сделать с этим Словом в твоей голове. Единственный, кто найдёт, как и кому его отдать. Если ты не хочешь бегать кругами и орать, когда Слово начнёт сводить тебя с ума, то держаться Тана – твой самый лучший план. Всё, иди работай.

Но Дина осталась на месте. Она провела очередное экспресс-совещание с архивариусом в своей голове, который всех расставлял по полочкам в башенке представлений Дины о мире, и решила временно считать Тана ещё одним вампиром. Он явно старше, чем выглядит, но не колдун, он и Мыш дружат, Мыш не хочет говорить, кто Тан такой – вывод напрашивается. Вампиры обычно скрывают свой диагноз, даже устраиваясь на работу, что уж говорить о личных контактах. И можно их понять: инерция репутаций очень устойчива.

Правда, Тан на вампира совсем не похож, но может, у него ремиссия глубже обычной. Или он принимает какие-нибудь экспериментальные препараты, которые настолько хороши, что устраняют даже мельчайшие визуальные проявления ферремии и необходимость придерживаться ферродиеты. Обычный современный вампир выглядит как человек, который маловато спит и многовато работает, а вампир Тан благодаря новым лекарствам выглядит как человек с рекламного плаката, отчего бы нет?

Мыш снова поднял сумрачный взгляд над ноутбуком:

– Ты почему ещё тут?

– Я не понимаю, как поступить. Я не хочу никуда ехать и не знаю, может, вы с Таном два сумасшедших вампира, у которых хранилище крови в тайной комнате. Я не знаю, верю ли в эту историю про Слова…

– О-о, – коротко взвыл Мыш, – высохшие чернила снова проступают на пергаменте! Ты определись, веришь ли тому, что происходит в твоей голове, или это тоже придумали два сумасшедших!

– Ну даже если всё так, то мы ведь даже не знаем, что это за Слово! Может «Аннигиляция»!

– Тогда мы будем искать, кто его запрёт, – буркнул Мыш, подумав про себя: «Тьма, дай мне терпения». – А если это, к примеру, «Левитация» – будем решать, как его проявить.

– Левитация научно невоз…

– Дин, не душни, ладно? Нужно узнать, какое это Слово – раз, и понять, кому и как ты его сможешь передать – два. Всё, иди работай.

– А если я сейчас уйду домой и сделаю вид, что никакого Слова нет? Тан так и не сказал, что тогда случится!

– И ты ожидаешь, что я скажу: «О, ну тогда Слово тоже уйдёт домой и перестанет давить тебе на голову?». Дина, мы не знаем, что будет, если оставить всё как есть! Тебе передали Слово и бремя проявляющей, но ты не ведьма! Может, тебя разорвёт на кусочки и развеет в эфире, и тогда я смогу наконец ответить на рабочую почту! А может, ты возьмёшь и станешь проявляющей! Или сойдёшь с ума и убежишь в лес! Я не знаю! Тан не знает! Но если ты думаешь, что он согласится не обращать внимания на новое Слово, на Слово, из-за которого закончился целый ковен, то тебе стоит передумать! И ты точно не хочешь быть одна в этой истории!

– Я вообще не хочу в ней быть.

– Тьма, дай мне сил!

Мыш протянул Дине пачку сигарет, клацнул зажигалкой. Дина скосила на неё глаза – опознала корпус из бронзы, покрытый патиной, и характерный узор, в котором сочетаются руны и чешуйчатый орнамент. Да, девочка, это Aquamontis. Нет, я никого не убил, чтобы завладеть сим раритетом. Но когда живёшь почти полтора века…