Как сторонний наблюдатель, а не как православный священник, могу сказать, что вне православия я не знаю системы, которая бы дала человеку способность внутреннего движения. Да, человек может петь. Но сколько это может продлиться? Может сочинять стихи. Но если что-то болит, получится ли писать? Может думать о чем-то прекрасном, но насколько долго? Мы все пытались уйти от внутренних проблем, стимулируя себя какими-то представлениями, но несостоятельность этой техники, нехватка мотивации не позволяют продолжать дальше.

Если бы мы жили как христиане с пониманием вечности, то состояние, которого пытается достичь психология, мы приобретали бы уже естественным образом. Откуда появилось понятие «здесь и сейчас»? Видимо, психологи смотрели на людей гармоничных, пытаясь понять, как они могут быть радостными и принимающими жизнь в каждый момент времени, даже когда у них нет того, что они хотят. Психология попыталась смоделировать подобное состояние, и так появилась психопрактика. Раньше было больше людей искренне верующих, а истинная вера сопровождается положительными переживаниями. Но когда произошло крушение и люди утратили мировоззренческую основу в мировом масштабе, возник запрос на создание по аналогии положительных эмоций с помощью психотехник.

Когда все процессы прописаны и механически выполняется одна и та же задача, работа начинает отуплять. И неважно, трудитесь ли вы на конвейерной линии в супермаркете или составляете типовые контракты. Мануфактурный тип производства подразумевает разделение труда на этапы, когда человеку поручают все более узкие специализированные задачи. В такой работе вырабатывается условный рефлекс, но как его разорвать? Вспомним академика И. П. Павлова. Нейроны, которые активируются одновременно у собаки во время зажигания лампочки при подаче еды, – связываются. И в следующий раз слюна у нее начнет выделяться автоматически при загоревшейся лампочке даже в отсутствие еды.

Человеку, долго находившемуся в аномальной среде, иногда достаточно увидеть даже намек на его прошлый опыт по телевизору, чтобы всплыл весь спектр переживаний. Академика Павлова часто называли поборником тоталитарной системы за его учение о рефлексах. Но так утверждают только те, кто его не знает. В конце жизни он перестал называть вторую систему сигнальной. В какой-то степени эту систему можно сопоставить с разумом. В течение жизни мы выстраиваем мировоззрение, исходя из которого оцениваем реальность[200].

Если человек пришел на конвейерную линию и у него нет своего взгляда на происходящее, то конвейерная линия будет его травмировать. Если есть – то даже эта травмирующая ситуация будет постоянно его обучать.

Если сегодня ты прогневался, то, значит, в следующий раз должен поступить по-другому. Если есть вторая сигнальная система, если наш разум живет, то какая бы ни была абсурдная ситуация – она обучает. На этом построено обучение любому контактному виду спорта. При отсутствии второй сигнальной системы ты бы расплакался при встрече с противником, который сбил тебя с ног. Но при наличии доминанты борца, как только ты видишь сложную задачу, возникает воодушевление. Задача всех тоталитарных сект состоит в том, чтобы подавить деятельность разума человека. В жестких сектах подобное подавление происходит посредством низкокалорийного питания, бессонницы, страха, избиения. В гражданских обществах – при помощи новостей (пугающего характера). Конечно, мы должны владеть информацией, но она не должна становиться центром сознания