Иными словами, когда человек стоит на конвейерной линии, его мозгу нечего анализировать и к штампованной задаче добавить нечего. И если внутренней жизни не будет, человеку придется зафиксироваться на внешней. Этот алгоритм прорастает в человеке, превращая его в зомби. Почему я рассказывал про музыкальных червей?

Иногда люди в подобной ситуации пытаются подогреть чувство собственной идентичности через музыку. Но если музыка не связана напрямую с тобой, то слишком перегружает нервные каналы. Оливер Сакс утверждает, что одна из причин возникновения музыкальных червей – это перегрузка музыкой. Наш мозг не был задуман для постоянного впитывания в себя белых шумов. Если человек пытается так создать чувство идентичности («если пою – значит живу»), то на следующем этапе мелодии начнут его терроризировать. Чтобы уйти от музыкального террора, многие пациенты Оливера Сакса уходят к другой музыке.

Известный психиатр Бруно Беттельгейм так же пытался анализировать выживание людей в экстремальной среде и писал не только о концлагере. Механизмы регрессии личности, действовавшие в концлагерях, действуют и в открытом гражданском обществе, где мы должны по идее прийти к пониманию самих себя.

Его книга «Просвещенное сердце» оптимистична, но и пессимистична одновременно. В конце книги автор признается, что не знает выхода. Он описал все возможные стратегии, которые наблюдал в лагере, но его финальный вывод – все человеческие стратегии приводят к регрессии в такой обстановке, как лагерная. Но ведь принципы подавления личности, обкатанные в лагерях, все более распространяются в жизни современной (см. лекции и тексты проекта «Остаться человеком: Офисы, мегаполисы, концлагеря»).

Человека погружают в аномальную среду, противоречащую его внутренним ритмам, и он постепенно теряет себя и перестает существовать как личность. Попытка сохранить чувство идентичности через чувство собственной исключительности помогает на каком-то этапе, но глобально – только губит. То есть чтобы «не раствориться», человек пытается зафиксироваться на мысли, что он – особенный. Но тогда он стает на тропу, идя по которой, рискует разорвать свои социальные связи.

Одно из главных условий гибели человека – разрыв социальных контактов. Пока у человека есть социальные контакты, он способен держаться на плаву. Человек, который пытается подогреть чувство собственной идентичности через чувство собственной исключительности, разрывает свои социальные контакты еще глубже, больше отдаляется от людей. Или, например, начинает концентрироваться на спорте, начинает принимать участие в мероприятиях типа Iron man. На каком-то этапе эта стратегия вроде бы и вырывает человека на время из офисной «мозгодерки», но на длинной дистанции возникает риск порабощения уже самому Iron man.

В аддиктологии, которую можно назвать наукой о страстях, есть термин «фиксация». Человек, занимаясь какой-то деятельностью, фиксируется на ней и по сути формирует доминанту восприятия, а прочие стороны жизни нивелируются. Например, человек переключается на спорт, чтобы уйти от переживаний, связанных с офисом, но настолько погружается в новую деятельность, что начинает страдать личная жизнь и все другие стороны, не связанные со спортом. Развивается перезависимость, и человек начинает хождение по кругу.

Что происходит, если у человек есть точка опоры в вечности? Человек на конвейерной линии понимает, что если он сейчас раздражен, то это состояние он заберет в жизнь вечную, поэтому ему необходимо с этим состоянием что-то делать. Тогда он начинает молиться, сопротивляться.