– Френдзона имеет свои плюсы, да?

– Какая тут френдзона. Мы действительно просто друзья.

– Ну-ну, – Мэри с трудом подавила напрашивающийся ехидный смешок, – как говорил Бисмарк, «дружба между мужчиной и женщиной слабеет при наступлении ночи».

Мелисса сделала вид, что не поняла шуточного намека подруги и попыталась ответить серьезно, глядя в ее зеленые глаза:

– А я никогда не остаюсь в клубе на ночь. Если у него есть какие-то виды на меня, это исключительно его проблемы. Меня устраивает все как есть. Ну так я буду в любом случае поздно: если случится какое-то невероятное чудо и меня возьмут, я буду праздновать, а если как обычно не возьмут – буду заливать горе. Все равно завтра еще одно собеседование планируется. Мы договорились?

– Договорились. Пока.

– Пока.

Мелисса вышла на улицу и нисколько не пожалела, что надела теплое клетчатое пальто и красный берет. Суровая лондонская погода, которая в последнее время так вдохновляет гламурных кошечек и псевдоинтеллектуальных дамочек по всему миру, не нравилась ей никогда. Легко восхищаться дальними странами, старинными часами и готичной погодой, когда это экзотика. Но когда эта так называемая экзотика – часть твоей повседневной жизни, да к тому же со всеми неудобствами в виде ломоты в костях, простуды и абсолютно нерабочего настроения, обусловленного пониженным давлением, поневоле задумаешься о рассудке таких восхищающихся.

– «Почему туристы постоянно стремятся сфотографироваться у проезжающего двухэтажного автобуса? Или вывести из равновесия гвардейцев?» – думала Мелисса по дороге на собеседование, – вот уж работенка у людей.

Впрочем, она, кажется, готова была согласиться на какую угодно работу, лишь бы платили деньги и не заставляли нарушать закон. Но в современном так называемом цивилизованном мире уже и это, кажется, было слишком высоким требованием.

Пребывая в таких мрачных мыслях, Мелисса сделала для родителей ежедневное селфи на мосту реки и села в подошедший как раз вовремя автобус, который отвез ее к месту назначения. Теперь дело было за малым: «всего лишь» пройти, собственно говоря, это несчастное собеседование. Лестница офисного здания представлялась несчастной соискательнице ступеньками на эшафот, на который она храбро взошла.

Почему-то еще у входа ей показалось, что здание офиса похоже на тюремную крепость. Не Тауэр, конечно, но впечатление от мрачного бетона и небольших окошек не настраивало на позитивный лад. Лишь стеклянный лифт слегка сглаживал впечатление.

– Чему быть, того не миновать, – входя, философски заметила Мелисса для самой себя, – лучше сразу отказ, чем такая неопределенность. И лифт проглотил ее, отправив на последний, шестой этаж.

Пропуск на входе удалось получить без проблем, но Мелисса никак не могла понять, куда же ей идти потом: дверей и коридоров хватало, а запутанные объяснения «третий коридор налево», «белая дверь с надписью» никак не помогали. Наконец с третьей попытки она нашла нужную дверь и прошла. В приемной за столом сидела улыбчивая брюнетка.

Мелисса услышала обрывок разговора:

– …ожидает?

– Нет, сэр…

Кандидатка представилась.

– Добрый день! Я – Мелисса Тейлор. Меня ждет мистер Фрейзер.

– Добрый день! Рад приветствовать, – вежливо поздоровался Райан, – проходите, мисс Тейлор.

Он прошел в свой кабинет, не снимая шляпы. И, что неприятно удивило женщину, даже не придержал ей дверь.

У Райана была одна выраженная слабость: женщины. И дело вовсе не в том, что он тащил в постель все что шевелилось. Как раз наоборот – Райан отличался разборчивостью и даже привередливостью: красивые и глупые его раздражали, умные и страшненькие заставляли его чувствовать себя дураком, но это была единственная категория женщин, которая хоть как-то понимала его и с которой он мог дружить, а умных и красивых он и вовсе боялся как огня, тем более тех, кто знал о своем уме и красоте.