– Она старается. Очень хочет остаться.

– Жаль, что мы не можем её оставить, – грустно сказала женщина.

– Да, не можем, – сказал мужчина. – У нас нет ни планов, ни денег. Мы даже не знаем, где будем ночевать послезавтра.

– А потом? Если разберёмся с долгами?

Мужчина не ответил сразу.

– Не знаю. Я не думал, что вообще доживу до "потом".

– Мне её жалко, – сказала женщина, замолчала на мгновение и добавила. – Я бы, наверное, могла к ней привязаться. Уже почти привязалась. Но это ведь глупо, да?

– Не знаю. Может, не глупо. Может, наоборот. – Мужчина вздохнул. – Посмотрим, как всё повернётся.

Аня улыбнулась в темноте. Значит, пока они не собираются её прогонять – но и оставлять навсегда не планируют. Аня понимала, что если хочет остаться, то должна стать нужной. Нужной и незаменимой. Они должны увидеть, что без неё – хуже. Что с ней – лучше.

«Я ещё покажу, – подумала она. – Вы сами не захотите меня отпускать».

С этими мыслями она заснула.

Аню разбудил странный, едва слышный звук – будто кто-то скребёт по металлу. Она открыла глаза и прислушалась. Звук повторился: медленный, вязкий, чуть вибрирующий – как если бы по боку фургона провели пальцем. Она приподнялась на локтях и замерла, стараясь понять, не почудилось ли ей.

На занавеску, освещённую снаружи лунным светом, падала чья-то тень. Человеческий силуэт. Кто-то стоял вплотную к фургону.

Аня свесилась с кушетки и тронула за плечо женщину, тут же поднеся палец к губам. Затем молча указала на окно. Женщина точно так же разбудила мужчину.

Мужчина немного отодвинул занавеску и осторожно открыл боковое окно, сдвинув стекло буквально на палец.

– Эй, – негромко сказал он. – Чего тебе?

Человек снаружи замер, а потом ответил, отступив от фургона на шаг:

– Я не собирался делать ничего плохого. Просто… надеялся, что у вас найдётся еда. Хоть немного.

– Уходи, – твёрдо сказал мужчина. – У нас ничего нет.

Человек помедлил, потом сделал ещё шаг назад.

– Ладно. Извините.

Он развернулся и ушёл, растворившись в темноте между деревьев.

Мужчина некоторое время вглядывался в освещённую лунным светом поляну, потом закрыл окно и плотно задёрнул занавеску.

– Всё нормально, – тихо сказал он. – Ложитесь.

Аня послушно вернулась на своё место, но заснуть уже не могла. Внутри фургона всё ещё было тепло, но теперь ей казалось, что ночь смотрит сквозь занавески, как чужой.

Когда рассвело, стало понятно, что никто уже не спит. Первым наружу вышел мужчина. Вернувшись, он тихо сказал женщине:

– Иди посмотри.

Женщина надела ботинки и выбралась наружу, Аня последовала за ней. На боку фургона красовалась надпись, очевидно сделанная золой из костра с помощью пальца: «ДОЛГ».

– Мы помним, – сказала женщина и сплюнула в сторону.

Мужчина достал из машины тряпку и стёр надпись.

Больше никто ничего не сказал. Только ветер тихо шевелил листья деревьев вокруг.

Фургон катился по загородной трассе. В лучах утреннего солнца редкие деревья вдоль дороги бросали на асфальт длинные тени. Утро было ясным, но прохладным. Воздух – прозрачный, свежий и чуть влажный – ещё не прогрелся, и роса крупными каплями садилась на лобовое стекло. Мужчина вёл машину, женщина сидела рядом, а Аня пристроилась позади и тоже глядела вперёд на дорогу в просвет между передними сидениями.

Женщина развернула сложенную карту и, слегка наклонив её к свету, прищурилась, сверяясь с маршрутом. Провела пальцем по линии дороги, что-то беззвучно прикидывая, потом взглянула в окно и сказала:

– Через пару километров – поворот направо. Там будет мост, а за ним магазин.

Мужчина кивнул, не отрывая взгляда от дороги.