– "Сектор Омега" за гранью, Тэнк, – хрипло ответил Джек, проверяя содержимое своего аварийного рюкзака: вода, аптечка, нож, тактический фонарь, мультитул. – А мы вот прямо в него и вляпались. Хлоя? Что твои приборы? Хлоя уже расстелила на относительно чистом участке пола маленький коврик и доставала портативное оборудование из защитного кейса. Ее руки дрожали, но движения были точными. Она протерла очки, надела латексные перчатки.

– Атмосфера внутри… приемлема, если не считать этой пыли, – она включила небольшой сенсор качества воздуха. – Но вот это… – она аккуратно стряхнула образец пыли с рукава куртки на предметное стеклышко и поднесла к портативному цифровому микроскопу, подключенному к планшету. Ее глаза расширились. – Джейк… посмотри. Джек присел рядом. На экране планшета под увеличением песчинки выглядели не как обкатанные временем минералы. Они были угловатыми, с неестественно острыми гранями, словно сколотыми. Некоторые светились тусклым фиолетовым изнутри. Но самое жуткое – они шевелились. Не просто дрожали от вибрации, а медленно поворачивались, словно ища контакт друг с другом. Одна "песчинка" накрыла другую, и та словно растворилась в ней, увеличив ее размер.

– Что… что это? – прошептал Джек, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Он машинально потер рукав куртки – тот был шершавым, будто посыпанным мельчайшей наждачкой.

– Я не знаю, – голос Хлои сорвался. – Это не биология, которую я знаю. Не минералогия. Это… активное вещество. Оно взаимодействует. И оно везде. Она показала на фильтр микроскопа – он уже был покрыт тонким слоем той же субстанции. Оно въедается,– мелькнула у Джейка мысль. Внезапно Бен закашлялся с новой силой. Лающий, раздирающий кашель, который сотрясал все его тело. Он согнулся пополам, хватая ртом воздух. Эмили вскрикнула.

– Бен! Держись! – она бросилась к нему.

Когда приступ стих, Бен откинулся назад, вытирая рот тыльной стороной руки. На серой от пыли коже его шеи, прямо над ключицей, Джейк увидел две тонкие, темные линии. Они были не как царапины, а скорее как… трещины. Как на высохшем грязевом плато. Глубокие, почти черные. Из них сочилось крошечное количество липкой, темной жидкости, которая тут же смешивалась с пылью.

– Что… что это у тебя на шее, чувак?– Тэнк наклонился, его грубое лицо исказилось гримасой отвращения и страха.

Бен дотронулся до шеи, поморщился. – Болит… как будто кожу стянули. Наверное, ветром надуло песка под куртку, натерло… Его голос был хриплым, дыхание – свистящим.

– Давай я посмотрю, – Хлоя подошла, включив фонарик на телефоне. Она аккуратно оттянула воротник его футболки. В свете фонаря трещины выглядели еще страшнее. Они светились едва уловимым фиолетовым отблеском изнутри. Кожа вокруг них была странно сухой и стянутой, как пергамент. – Это… это не натертость, Бен, – прошептала она. – Это выглядит так, будто… будто твоя кожа трескается. – Тишина в бункере стала густой, тяжелой, несмотря на завывание бури снаружи. Даже Эмили замолчала, уставившись на шею мужа с немым ужасом. Джек почувствовал нестерпимый зуд у себя на запястье. Он закатал рукав. На загорелой коже, прямо над венами, проступало розовое пятнышко, а в его центре – едва заметная темная точка, как крошечный осколок угля. Он ткнул в нее пальцем. Больно. Как от занозы. Глубже, чем должна быть заноза. Тэнк вдруг громко крякнул и сплюнул на бетонный пол. Плевок был черным, как деготь, и содержал с десяток мелких, острых песчинок, которые сверкнули в свете фонаря.

– Ребята… – его голос, всегда такой уверенный, дрогнул. – У меня во рту… как будто песок, но он не выплевывается. Как будто он… прилип к горлу. И этот чертов вой… он теперь не снаружи. Он… он внутри головы. – Джек посмотрел на Хлою. Она встретила его взгляд. В ее глазах не было научного любопытства. Только чистый, первобытный страх. Она медленно протянула руку и показала ему тыльную сторону своей ладони. Там, между сухожилиями, тоже намечалась тонкая, темная линия. Как трещина в фарфоре. Снаружи буря выла, замуровывая вход в бункер все новыми слоями липкого, фиолетово-черного песка. Внутри было холодно, пахло страхом и чем-то чуждым. Джек схватился за кобуру с 45 калибром на бедре. Твердый металл под пальцами был единственной реальной опорой в этом рушащемся мире. Но что он сможет подстрелить? Песок? Трещины на коже? Шевелящуюся пыль? Он посмотрел на своих клиентов: рыдающую Эмили, кашляющего Бена с его треснувшей шеей, на Тэнка, который тщетно пытался откашлять липкую черноту, на Хлою, завороженно смотрящую на микроскоп, где ее собственные клетки кожи, вероятно, уже вступали в контакт с незваными кристаллическими гостями. А потом посмотрел на свое запястье. Темная точка казалась больше. И зуд усиливался, превращаясь в жжение.