– Сводить с ума ещё какого-нибудь бедолагу, – проворчал тот, немного успокаиваясь.

Бертран насмешливо фыркнула и прошла мимо напарника, наблюдая, как группа стражей суетится над монстром, спешно укладывая его в чёрный мешок.

– Что теперь?

– Отправим в лабораторию, – вздохнул за её спиной Феликс. – Надо понять, откуда вылезло это недоразумение, – вытащив из кармана куртки мешочек с сушёными фруктами, он в задумчивости забросил кусочек в рот. – Совершенно очевидно, что тварь не с неба свалилась. Только вот кто мог устроить такое возмутительное нападение…

– Демоны? – услышав слова Эмери, предположил один из охотников, проверяющий тоннель неподалеку от них. – Они любят всякие пакости.

– Пакости да, – с сомнением протянул Феликс, – но не кровавые бойни и не в таких масштабах. Это не очень-то на них похоже… к тому же кто из них способен остановить время? – он помедлил, постукивая пальцем по подбородку. – Впрочем, они могут что-то знать. Пусть кто-то наведается к местному барону.

Его собеседник согласно закивал и поспешил передать распоряжение группе подчинённых.

Сунув руки в карманы пальто, Габриэлла перекатывалась с пятки на мысок, дожидаясь, когда они закончат собирать улики и избавляться от следов. То и дело она бросала задумчивые взгляды в сторону мерцающих вдалеке огней поезда. Остановка времени уже давно не действовала, и там разразилось настоящее безумие: люди причитали и плакали, кто-то пытался выбраться из вагона в тоннель, кто-то, наоборот – забаррикадироваться внутри. Перепуганный машинист вызвал службы метрополитена, и те оцепили местность до прибытия врачей и полиции. Но стражи для всех оставались незамеченными. Люди избегали той части тоннеля, где они находились, и никто даже не обратил внимания, что там бродит группа посторонних.

– Интересно, как полиция всё это объяснит? – размышляя о нападении, пробормотала Габриэлла.

– Там осталось достаточно свидетелей, – Феликс отвлёкся, раздавая указания стражам, и снова повернулся, флегматично наблюдая за суетой возле состава. – Готов поспорить, они в итоге заключат, что в поезд ворвалось дикое животное из местного питомника.

– Думаешь, вообще ни у кого сомнений не возникнет?

– Уверен, – потеряв интерес к поезду и тому, что там творилось, Феликс безразлично махнул рукой. – Потом ещё несколько месяцев будем смотреть, как метро прочёсывает служба отлова.

Габриэлла неопределённо хмыкнула. Порой её даже удивляло, как люди умудряются не замечать подобных аномалий. Эмери как-то объяснял ей, что всё дело в особенностях человеческого сознания, которое таким образом защищает разум от любых противоестественных явлений, чуждых привычному восприятию действительности. Именно поэтому люди не ощущали присутствия теней и даже если бы нос к носу столкнулись с существом из иного измерения, приняли бы его за дикое животное. Находясь в рамках обыденной реальности, они не способны были увидеть то, что скрывалось за гранью. В отличие от стражей, которые и сами практически не принадлежали реальному миру.

Когда-то все стражи были обычными людьми. Не покинув мир после смерти, они перерождались, обретая вечную жизнь и дар для борьбы с тенями, взамен расставаясь со всеми прошлыми воспоминаниями. Сколько себя знала, Габриэлла никогда особо не задавалась вопросом о том, кем была и как её звали раньше, или сколько ей на самом деле лет. Порой в сознании вспыхивали образы прошлого, напоминая о чём-то давно исчезнувшем и забытом. Для Габриэллы таким образом стало лицо незнакомца, которое она постоянно рисовала в своём блокноте. Она не помнила, кем он ей приходился или что их связывало, даже не знала, существовал ли этот человек на самом деле; но иногда её охватывало необъяснимое чувство тоски, словно душа отчаянно искала кого-то и не находила. Закрывая глаза, она видела туманные очертания лица, а временами почти могла уловить далёкое эхо голоса. Разум цеплялся за ускользающее видение, но чем усерднее она пыталась сосредоточиться на нём, тем более зыбким и туманным оно становилось. Лучше ничего не помнить. Отсутствие воспоминаний означало отсутствие всяких сожалений о потерянном. Куда разумнее начинать жизнь с чистого листа, не оглядываясь каждый раз назад в поисках знакомых лиц и дорогих сердцу людей. Семьёй становились другие стражи, а смыслом существования – борьба с тенями. Что могло быть проще? И никаких иллюзорных незнакомцев в подсознании.