Она принялась рассказывать о запланированных ко дню солнцестояния блюдах, перечисляя ингредиенты и особенности приготовления, и губернатор наконец впал в относительно благодушное состояние, слушая беззаботный щебет дочери. Мирэлл тихо выдохнул, размышляя, как им теперь сбежать от сурового тестя, но тут проблема разрешилась сама собой, когда на полпути к стендам с угощениями Гориан заметил кого-то в толпе и, пробормотав что-то вроде: «только его мне не хватало», весьма резво для хромающего направился в противоположную сторону, ловко затерявшись в толпе. Элайна проводила отца недоумённым взглядом.

– Что это с ним?

Поняв причину столь поспешной капитуляции, Мирэлл взял жену за руку, ускоряя шаг.

– Только не смотри направо, – шёпотом предупредил он.

– А что…

– Элли!

– Ох нет… – простонала она, – ну почему кругом столько моих родственников?

Пока Стармонт размышлял, насколько грубо будет взять жену в охапку и броситься бежать, к ним уже подошел Реджинальд, сияя важной улыбкой.

– Приятно знать, что даже вы, пара затворников, выбрались в город, – объявил он, потирая друг о друга зябнущие на морозе руки.

– Мирэлл участвовал в проекте декорирования к празднику, – чопорно напомнила Элайна. – Странно было бы не посмотреть, что из этого вышло.

– Да-да, я слышал, – Реджинальд бросил невыразительный взгляд на свояка. – Неплохо сработал.

– Даже отец оценил, – похвасталась его сестра.

– Он здесь? – Эмберхилл огляделся. – Я всё утро его разыскиваю.

– Кажется, он кого-то встретил и ушёл поздороваться, – Мирэлл дипломатично не упомянул, что губернатор сбежал, только завидев старшего сына.

– О, ну перехвачу его позже, – махнул рукой тот, поднимая воротник отороченного мехом пальто, чтобы укрыться от стылого ветра. – Вы ведь ещё не были у смотровой башни?

Супруги синхронно покачали головами, понимая, что от собеседника им теперь не отвертеться. Ни одна живая душа в городе ещё не избежала мучительно долгого и скучного разговора о проекте укреплении городских стен, которым занимался Реджинальд. Стармонт серьёзно подозревал, что, будь это в его власти, братец Элайны водил бы всех жителей по периметру города в принудительном порядке, чтобы те полюбовались результатом его работы. Но так как этого сделать он не мог, приходилось третировать родственников и знакомых. Больше всего доставалось Гориану и, безусловно, Веронике как его жене – в последний раз, навещая Элайну, та и вовсе заявила, что, если Реджинальд ещё хоть раз потащит ее смотреть на смотровые башни, она сбежит от него к своим родителям в другую провинцию. Даже Гориан, который поначалу весьма положительно отнёсся к идее укрепления городских стен, уже слышать об этом не мог, шарахаясь от сына, как от осенней лихорадки.

Обзаведясь новыми жертвами, Реджинальд пустился в очередной подробный пересказ работ, затрат, материалов и своих дальнейших планов, пока Элайна и Мирэлл обречённо брели за ним прочь от ярмарки к городским воротам. Чем дальше они отходили от центральной площади, тем тише и безлюднее становилось на улицах города и тем сильнее ощущалась зимняя стужа. У самых ворот, даже не взглянув на них, весело болтала группа из четырёх охранников со стаканами глогга и мешочком имбирных пряников. Военные из северных провинций так себя на дежурствах не вели, из чего можно было заключить, что это местные гвардейцы. Накануне праздника Зимнего Солнцестояния северяне, служащие в Амрисе, возвращались в родную провинцию, но обычно к этому моменту к ним уже прибывали новые отряды. Мирэлл обернулся к брату Элайны, который, как один из правящих лордов, теперь отвечал за безопасность города.