– Плиточка у вас красивая. Лежит хорошо. Нанимали кого-нибудь класть?

– Нет, это у нас отец! – с удовольствием воскликнула женщина. – Он у нас и плитку класть может, и по электричеству, и по сантехнике. – Она подошла и положила руку на плечо своего мужа и продолжила раздавать ему комплименты. Она как будто думала, что чем больше она нахвалит его, чем больше с лучшей стороны охарактеризует главу семейства, тем быстрее уйдут эти незваные гости.

«Так, хорошо. Плитку клал отец. Значит, от содержимого тайника он уже не отвертится».

– Ножичек и газетку можно? – спросил я у семьи, собравшейся на кухне.

Мать с недоумением и со снова нахлынувшим на нее волнением протянула мне кухонный нож. Под плиткой, которую собирался снять, я постелил газетку. Мне не хотелось нарушать чистоту этой маленькой скромной кухни. Я приставил под углом к одной из сторон интересовавшей меня плитки нож и ударил по нему. Нож с легкостью вошел в полость под плиткой. Затем я проделал это еще с трех сторон и аккуратно снял узорчатую плитку. За ней действительно была полость, но не специально выдолбленная, просто кладчик плитки немного уменьшил проем для естественной вытяжки. Содержимое тайника, к моему разочарованию, составил не завернутый в тряпки ранее криминально стрелявший пистолет, не незаконно хранящиеся слитки золота, не пухлые пачки денежных купюр, а четыре старые исписанные общие тетради, еще советского образца. Когда я достал их из тайника и бережно сдул с них слой цементной пыли, глава семейства резко сделал шаг в мою сторону и возмущенно сказал:

– Положи обратно. Не смеешь.

В этот момент я увидел, что рот его полон искусственных металлических зубов, простых и дешевых в изготовлении.

Я встал и ткнул ему в лицо постановление о производстве обыска:

– Смею.

Но сразу же понял, что палку перегнул. Еще не факт, что в записях, сделанных в этих тетрадях, есть криминал. А я уже нахамил их владельцу. Мало ли что за записи он хотел скрыть от посторонних глаз. Но теперь я оказался заложником ситуации. А если все-таки в тетрадях записан план покушения на главу государства или схема передачи секретной информации агентам иностранных разведок? Раз нашел – надо изымать и изучать. И я, держа тетради перед возмущенным «интеллигентным мужчиной», с большой долей вероятности имевшим опыт отбытия наказания в местах не столь отдаленных, спокойно сказал:

– Если криминала нет – верну.

Еще раз тщательно осмотрел обнаруженный мною тайник и, убедившись, что единственным его назначением было хранение именно этих четырех тетрадок, я официально завершил обыск. Выдал родителям подростка повестку, в которой было указано, что юноше надлежит послезавтра явиться на допрос к следователю. И вместе с опером Сергеем покинул эту квартиру.

Приехав в отдел, я первым делом решил узнать, что же представляет из себя этот «интеллигентного вида мужчина» с металлическими зубами. И открыл на рабочем компьютере базу данных. «Ух ты!» – воскликнул я, когда открыл страничку с его анкетными данными. Да ты рецидивист! Судим четыре раза, да все исключительно за квартирные кражи. Углубим. И я стал внимательно изучать биографию хозяина обнаруженного сегодня мною тайника. Так, вор-рецидивист по кличке Шпиц. Судим четыре раза. Первый раз, еще совсем в молодости, отделался условным сроком. Затем три раза сидел. Все четыре раза судим за квартирные кражи. Правда, его четвертая судимость стояла особняком. Первые три раза он был судим за кражи, которые совершил, открывая замки на дверях квартир отмычками, так называемые квалифицированные кражи. А в четвертом случае дверь квартиры попросту была им взломана. Странно, обычно обладатели такой квалификации не опускаются до «топорщины», а с годами лишь оттачивают свое «мастерство». Ну да ладно, все в этой жизни может произойти, все может поменяться. Но! Человек, живущий в нашем районе, четыре раза судим за квартирные кражи. А я, опер, его не знаю. Почему? Так, ну-ка повнимательней. А, вот что. Последний раз освободился восемь лет назад, и с тех пор ни одного привода, ни одного доставления, ни одного подозрения. Работает. Семьянин. Завязал? Да, скорее всего. Образумился, взялся за ум и восемь лет назад завязал. Такое бывает. Но я ошибался! И самое удивительное