И в это непростое для нас время мне предложили поехать стажироваться на месяц в Москву. На «семейном совете» было решено, что ехать надо, что Гена справится, как храбро решил он сам. И, действительно, справился. Одежду чистую я им оставила на месяц. Еду готовить не требовалось: Марина ест в садике, Гена – в столовой на работе, а вечером – хлеб, молоко, кефир.

Когда я вернулась, они выглядели очень веселыми. Оказывается, как потом признался Гена, трудно было приходить домой к «пустому очагу», поэтому после работы и детсада они шли к кому-нибудь в гости, и чаще всего, чуть ли не каждый день, бывали в семье Голосовых. Они жили в самом центре Сыктывкара, там, где теперь стоит Горсовет, в таком же, как у нас, деревянном доме без «удобств», и у них была дочь Марина, почти ровесница нашей. Я вспоминаю эту замечательную семью как самых добрых и порядочных друзей.

* * *

Теперь хочется сказать ещё несколько слов о других друзьях Геннадия.

Когда он после окончания института вернулся в Сыктывкар, то встретил здесь своего односельчанина Анатолия Изъюрова, с которым они когда-то жили рядышком в деревне Красная, и дружили. Не только общие детские забавы связывали их, но и одинаковая тяга к литературе и сочинительству. Оба сначала баловались словами, потом пошли серьёзные стихи как у того, так и у другого. Они читали их друг дружке, обсуждали. Больше всего друзья любили сочинять частушки и юмористические четверостишия, с которыми выступали на деревенских молодёжных вечеринках, вызывая всеобщий дружный смех.

Г. Юшков, Я. Рочев, А. Изъюров,1957 год

Анатолий работал корреспондентом в Республиканском радиокомитете и постоянно ездил в командировки по республике. Судьба его чрезвычайно трагична: во время одной из таких командировок его убил бывший зэк. Остались жена и двое ребятишек – мальчик и девочка. Жена его, будучи очень умной и работящей, сумела вырастить прекрасных детей, дать им хорошее образование.

Анатолий Изъюров был единственным настоящим, задушевным другом Геннадия, которому он смог открыть свою душу. На фотографии, которую Гена подарил ему в 25 лет, написано:

«Толя это я. Ты меня, конечно, будешь помнить со смешной стороны, ведь я не только других, но и сам себя умел обманывать. Но иногда я могу казаться (именно казаться, а не быть) умным и серьёзным, как в данном случае. Так вот не суди, пожалуйста, по фотографии.

Геннадий, 25 лет, 1957 год

Какую, однако, интересную характеристику дает себе Гена в этих нескольких фразах! Что он веселый человек и любит смешить других – это правда. Мог обманываться в людях и не любил разочаровываться в них (сам себя обманывал?) – и это тоже правда. Но тут же – скоморошничает и говорит неправду: «Могу казаться, а не быть умным и серьёзным». Однако, когда я познакомилась с ним, он был очень уверен в себе, а главное – четко знал свой путь в жизни.

Уже тогда Гена был энциклопедически образован, прекрасно знал русскую литературу с древнейших времен до современности, столь же подробно – мировую и отлично разбирался в вопросах философии. Ему были очень близки взгляды испанского философа Хосе Ортега-и-Гассета, особенно в вопросах национального единства. Он отлично разбирался в географии – физической и экономической, а в политической был настоящий дока: знал не только все страны мира, но и все столицы даже самых маленьких и вновь образованных государств, и «сдавался» лишь, когда речь шла о только что измененной их символике.

Приведенная выше надпись на фотографии, её содержание и стиль полностью совпадают с манерой существования Гены: исключительная скрытность в сочетании с внешней обходительностью и кажущейся откровенностью. Все свои сомнения и переживания держал он не за семью, а даже за десятью замками, и только иногда приоткрывал мне свою душу, когда ему было невыносимо больно.