В поклоне участвовали не только ноги, но и руки, которые должны были двигаться определенным образом, пальцы специально сложены, а взгляд — и тот был регламентирован.

Даже просто стоять в стороне нужно было уметь по правилам.

— И осанка, — продолжала старушка. — Прямая спина и изящная шея — украшение любой рье.

Я согласно мычала и честно пыталась запомнить все тонкости, но хорошо, если в голове осталось хотя бы пятьдесят процентов из того, что вывалила на меня рьина.

— Одна надежда на рьена, — безнадежно выдохнула она в конце занятия. — Держитесь к нему ближе, и, дай рурк, все пройдет хорошо.

— Нас ведь непонятно зачем вызывают, — с толикой надежды в голосе отозвалась я. — Может, не придется никому кланяться.

— Сильно в этом сомневаюсь, — Томпсон безнадежно махнула на меня рукой и двинулась к двери. — Вам скоро выходить, а еще нужно успеть позавтракать. Боюсь, до вечера останетесь голодными.

Мне послышалось или в голосе рьины и вправду мелькнули заботливые нотки? Только к чему бы это?

Впрочем, на завтраке рьина отыгралась по полной, но не на мне, а на Бэдфорде:

— Согласно условиям контракта, через неделю наступит срок очередной выплаты за год. Деньги от вашего отца пока не поступали, — елейным голосом начала она.

— К чему этот разговор? — даже не моргнув, спросил мужчина, отправляя кусок яичницы в рот.

— К тому, что, если денег не будет, у меня возникнет полное право вас наконец выгнать. — Рьина, позавтракавшая быстрее нас, подлила себе чаю и выжидательно уставилась на рьена. — Что-нибудь скажете?

— А что я должен сказать? — вопросом на вопрос ответил Бэдфорд. — Что я раздосадован вашим ко мне отношением? Думал, мы более близки с вами, рьина Томпсон. После стольких-то лет под одной крышей… Обидно.

В голосе послышались смешливые ноты. Угрозы хозяйки Рассела, похоже, ни капли не пугали, либо тут было что-то еще, а потому я жевала молча и слушала дальше.

— Требую повышения арендных выплат, — отчеканила женщина. — Мы с вашим отцом договаривались на одиночное проживание. Но раз у вас периодически задерживаются «некоторые особы», из-за чего я не могу сдать оставшиеся комнаты…

— Почему не можете? — перебил ее Бэдфорд. — Подайте объявление в газету.

— И что?! — Рьина оставила чашку и скрестила на груди руки. — Вон оно сидит, мое объявление в газете. Ест глазунью в моем платье…

— Мне раздеться? — не выдержала и встряла в разговор я.

— Рурк упаси! — всплеснула руками Томпсон. — Я не об этом. Подавая объявление в газету, я надеялась, что явится мужчина, желательно военный, в идеале контуженный, глухой или слепой. Чтобы молчал о проделках рьена Бэдфорда. Не пускал по городу слухи! Прошлогодний скандал лишь недавно утих!

Кажется, старушка опять начинала распаляться и вместе с тем распалять мое любопытство.

То, что Рассел был опальным, я и так понимала, но вот что за намеки отпускала Томпсон, пока непонятно.

— Что за скандал? — живо спросила я, пока тему не перевели. — Неужели что-то более ужасное, чем прогулка со шлюхой-оборванкой?

Старушка посмотрела на меня искоса и тут же опустила взгляд. Мол, опять проговорилась невзначай. Только интуиция подсказывала — не просто так она упоминает о предыдущих «соседках» рьена.

— Это не тема для разговора за завтраком, — ответил Бэдфорд. — И мы уже опаздываем. Собирайтесь, Анна. Мой брат не любит ждать.

Он отставил стул резче, чем следовало, вышел из-за стола и стремительно покинул столовую; его примеру последовала и рьина: бурча что-то о немытой посуде, направилась к дверям.

Но я не выдержала, вскочила и догнала ее, хватая за локоток:

— Я не дура, госпожа Томпсон, — шепотом произнесла я. — Чего вы добиваетесь? Что за намеки? Неужели так не терпится выжить меня отсюда?