– И что ты сделаешь? – подыграл ей Калеб Хауард.

Она, не раздумывая, ответила:

– Когда наш маленький подрастёт, мы будем играть в прятки… без тебя! – лицо у будущей мамы засияло таким восторгом, что она даже захлопала в ладоши. – Не возьмем тебя в игру, и ты будешь завидовать!

– Я буду вам завидовать обязательно! – уверил будущий отец. – И себе буду завидовать тоже, потому что вы моя семья!..

Они были молоды, женаты и счастливы. Они ждали чуда природы.

***

Девушка замечала каждый новый поворот, и, наконец, убаюканная размеренным движением, задремала на плече мужа. Калеб всё так же держал руку на её животе, словно обнимал своего ребенка.

Уже много месяцев он чувствовал в себе нежность и любовь, отличную от любви к жене. Она была так же сильна, безусловна, но всё же стояла как будто уровнем выше, была чем-то сродни призвания. Хауард подумал, что это слово слишком уж важно звучит, но не мог подобрать другого, которое описало бы, охватило то, что он чувствовал.

Не рождённый, малыш неизвестного пола, он являл собою, даже сейчас, самое ценное. Продолжатель их жизней на земле, наследник лучших и худших их черт, впитавший в зародыше их вкус к жизни, и теперь уже занимающий особое место…

***

– Энни… – тихо позвал он, когда автомобиль остановился у двухэтажного особняка на тихой улочке. Юноша улыбнулся про себя, заметив яркий свет в окнах первого этажа.

Его жена вздрогнула, открыла глаза и помотала головой, отгоняя дремоту.

– Уже приехали? – спросила она, потирая глаза.

– Да! – ответил муж, а потом, подавшись к водителю, добавил:

– Спасибо, Патрик!

– Сэр! – козырнул человек впереди.

Калеб Хауард вышел из авто, обогнув его сзади, распахнул дверцу со стороны Энн, подал руку, чтобы девушка смогла выбраться из салона.

Как всегда, когда ей нужна была помощь, он протягивал свою руку. Как всегда, его уверенность придавала ей сил. Она не была решительна, ей требовалась опора и проводник. Муж держал Энн за руку, вёл по жизни, а она, жена, следовала за ним.

Калеб проследил, чтобы она не ударилась головой, а когда молодая женщина оказалась рядом с ним ободряюще погладил по щеке, шепнув, что она прелестна. Энни улыбнулась мужу. Он взял её за руку, чтобы проводить к воротам.

Ему нравилось держать её руку, ему нравились её маленькие ладони в его руках, хрупкие подрагивающие пальцы, согревающиеся от его касаний. Калеб временами до сих пор не верил в эту действительность: Энни, чудесная, милая Энни, его жена, девушка прямо сейчас уже дающая начало его собственной семье.

Вместе они подошли к воротам и чуть помедлили, всматриваясь в окна. Всё же беспокойство Энни Хауард улеглось не до конца, она пожалела о своём желании навестить родителей Калеба в такое позднее время.

Стрелки часов верно подкрадывались к десяти вечера.

Хотя, кажется, в доме ещё кипела жизнь, а ночь не вступила в свои права, отослав домочадцев по спальням, молодые супруги с неловкостью вошли в небольшой дворик перед входом. Скамейка со столиком остались позади, а перед глазами выплыла из темноты громада семейного особняка. Единственный источник света, висячий на стене уличный фонарь с блеклым белым сиянием, давал столько освещения, чтобы заметить вьющийся по фасаду плющ. Небольшие листья подрагивали на ветру.

Высокое крыльцо в шесть ступеней отделяло их от прихожей, коридора, ведущего в гостиную с горящим камином, большой и любящей семьи, частью которой являлись молодые люди.

Но пока посреди октябрьской лондонской промозглой улицы, защищенной от ветра высокими стенами дома, они держались за руки и, будто забыв о времени, смотрели друг на друга, решаясь на подъём, словно лестница была горой с крутым склоном.