– Обожаю тебя! – он снова пробовал её губы, и на этот раз Эмма стремилась отвечать.
А потом…
Он возвращался с такой скоростью, что она недоумевала и задавалась вопросом всё ли в порядке. Эмма снова ярко чувствовала его, но он покидал её. Джеймс остановился где-то в миллиметре от неё – страшно далеко. А затем снова завладел ей – мощнее и уже намного быстрее. Джеймс внутри неё, двигался, замирал, и новый его толчок заставил её резким рывком развести ноги шире.
Он внутри неё, а она изо всех сил держала его, и уже не давала вырваться. Сладостная боль в теле нарастала, тела обоих покрылись испариной. В какой-то момент, не желая больше остаться без него, но чувствуя, что он опять готов её оставить, она начала двигается с ним в унисон, отставая лишь на пару выдохов. И они мало-помалу нашли общий темп, чувствуя, как пробуждается в обоих лишь недавно уснувшее желание.
Это длилось много дольше обычного, и с каждым новым его движением, ей было всё труднее сдержать вздох, всхлип или стон наслаждения и удовольствия.
Они двигались теперь, почти позабыв о реальности, отчаянно целуясь, стремясь отдать друг другу как можно больше страсти.
Когда Эмме не достало больше сил, из груди вырвались почти неприличные сладострастные стоны счастья, которые Джеймс поцелуями забрал себе, как великий подарок.
За 50 лет до этого…
Часть 1. Отец
Глава 1. Семья. Ноябрь, 1960
Машина неспешно и почти неслышно оставляла поворот за поворотом позади. Петляющие узкие улочки тонули в наступившей резко темноте, а в свете фонарей по обочинам виднелись только светлые фасады особняков, похожие на фрагменты мозаики, впрочем, пропадающие во мраке быстрее, чем успеешь что-нибудь увидеть.
В салоне автомобиля, на заднем сидении, разместились двое пассажиров. Это были молодой человек и девушка, немного моложе. Они держались за руки, погруженные в тихое счастье.
И повод для него, грядущего, маячившего на горизонте, но постепенно приближающегося был весомый: жена юноши, Энни Хауард, ждала ребенка, первенца.
Он смотрел на неё, любимую, с которой жил под одной крышей четыре года, радовался, печалился, с которой делил каждое утро и каждый вечер. И думал… Как она переменилась с наступлением беременности, она теперь ждала, хотела, мечтала о новом маленьком чуде, вслушивалась в себя и иногда, когда ей казалось, будто биение сердца малыша подобно грому, она расцветала улыбкой, и щёки алели. Как он её любил!… И сейчас, и раньше, когда просил на коленях её руки, и когда ждал у алтаря, и когда действо завершилось первым супружеским поцелуем.
Он смотрел на неё, но в свете проплывающих за окном фонарей, видел только милый профиль: вздернутый носик, трепещущие ресницы, маленький рот и те же очаровательные румяные щёчки. Потом она на ощупь нашла руку мужа и уместила себе на живот. До родов оставалось не так и долго…
– Мы не слишком поздно? – спросила она, отрывая, наконец, взгляд от окна.
– Нет! – улыбнулся ей муж, и девушка устроила голову на его плече. – Родители всегда рады нам, да и мы редко видимся…
– Ты прав, наверное, но мальчики ещё маленькие, не хочу помешать…
– Братья тебя обожают, помнят, что ты играешь с ними! – ответил Калеб.
Энни вздохнула:
– Ну, сейчас я, как партнер для игр не очень – то хороша, правда? – сказала она, покосившись на свой живот безо всякого недовольства, а даже усмехнувшись.
– Да! – ответил её муж. —Уж точно не теперь… Хотя ты, наверное, ещё помнишь, как играть в прятки?
– Хауард, ты заплатишь мне за издевки! – возмутилась Энн. – Дай только время я придумаю, как тебя наказать! Хотя, подожди! Я уже знаю…