– Я должен попробовать такое преобразование.

Позабыв про осторожность, я сконцентрировался и сконденсировал Ци на своей кисти, всеми силами стараясь создать из кисти не лезвие, а именно клешню. Но всякий раз всё шло не так, как я хотел. Пару раз я создал лезвия, а несколько раз лишь попусту потратил Ци, не достигнув никакого результата. И вот, когда я только, как мне казалось, достиг раздельной концентрации, покрывая каждый палец отдельно слоем драконьего стекла, заметил, как белый тонкий крысиный хвостик торчит из моей наплечной сумки, которую я бросил на входе. Концентрация вмиг разорвалась, обжигая мою руку. А смелый вор, ловко вынырнув из сумки, бросился наутёк по тёмным коридорам, сжимая в зубах остатки моей колбасы.

– Ах, ты воришка! Верни колбасу! – выругался я.

Лишней Ци не осталось. Бусы могли помочь творить бесплатно лишь то, что было отточено. Всё остальное я должен был питать своей энергией. Решив отложить практику на потом, посмотрел на фрески снова, но, увы, все остальные монахи не уцелели. Рассмотреть хотя бы очертания, чтобы понять, что именно было изображено, не получилось бы и при дневном свете, а не то, что во тьме мёртвого храма.

Я подошёл к своей котомке и посмотрел, чем именно удалось поживиться маленькому вору кроме колбасы. Оказалось, что зверскому растерзанию подверглась промасленная тряпка с кремнем и огнивом, а также овчинный свиток, на который я перенёс руны, начертанные на бочке Пьяным Мастером перед его смертью. Достав свиток, взглянул на глубокие царапины когтей котёнка. Если он оставил такие следы, то представляю, какова длина коготков его мамочки. В горле пересохло от понимания того, что несколько минут назад я стоял одной ногой в могиле.

– Хвала вам, Боги Ратх, – повторил я вслух первую строчку молитвы “Доброго дня”.

Дальняя от входа стена представляла из себя огромный барельеф с изображением Уробороса. Однако, он сильно отличался от того, что был в главном зале. Его тело так замысловато переплелось, что больше напоминало клубок змей, чем хвост, который по законам равновесия он должен был кусать. Казалось, что из этого клубка торчали человеческие руки, но, присмотревшись, стало понятно, что просто часть барельефа отвалилась, придавая изваянию такой странный вид. Множество изображений монахов тянули руки к Змею. Вокруг голов некоторых из них были изображения солнца. Таким образом монахи моих дней изображали Старцев. Отличие было лишь в том, что их лица не изображали, показывая то, что мудрецы отринули всё мирское, в том числе и внешность. А вот тут лица таких монахов были детально проработаны. Меня очень смущало то, что барельеф почти не пострадал, хотя фрески вокруг были искалечены не временем, а людьми. Чёрный налет и следы зубил говорили о том, что напавшие долгое время не отказывались от идеи стереть с лица Эрии всё, что противоречило их убеждениям. Они пытались уничтожить лики нечеловеческих рас и разбить голову Змея, но все попытки были тщетны. Поэтому захватчики всё же отказались от замысла, выместив зло на фресках.

Удивляло и то, что в этой комнате не было ни одного скелета. То ли её никто не оборонял, то ли некому уже было её оборонять. Возможно, всех защитников перебили в центральном зале или в коридорах Храма, а сюда нападавшие заглянули лишь с целью мародерства.

– Но что можно было взять в комнате для медитации? Солому? – я замер, когда мой взгляд упал на голову змея.

Одна глазница была пуста, а по веку заметны были сколы, оставленные ножом или зубилом. Громкий звон прокатился по мёртвому храму, когда моя ладонь коснулась лба. Как я мог забыть о том, что в таких комнатах в современных храмах помещается камень силы. Медитация такого количества людей заряжает его, что позволяет Мастеру-настоятелю в случае опасности активировать защитный купол. Судя по всему, такой кристалл и был похищен. А сейчас стоит в одном из пяти Храмов Эрии или, может, хранится у Старцев в сокровищнице с трофеями Войны Яда.