Сделав несколько шагов назад, я аккуратно прикрыл дверь, чтобы не смущать громокошку. Посох остался в комнате, но это было неважно, ведь даже загнанная в угол крыса готова порвать нападающего, а тут громокошка, защищающая своих котят. Простыми шрамами дело бы не закончилось. Отойдя на безопасное расстояние, я сел на обломок колонны, некогда венчающей вход в ещё один зал. Судя по всему, это был зал для медитаций, ведь пол был покрыт не мрамором, а старой истлевшей циновкой. По углам были набросаны мешки с соломой, которые, слежавшись, превратились в камни, а некогда яркая разноцветная ткань стала серой, как мышиная шерсть. Невысокий подъём разделял зал на две зоны. У входа медитировали ученики, а на возвышении было место для Мастеров: об этом говорили и выгоревшие фрески на стенах. Пламени и времени не удалось уничтожить все рисунки, поэтому я решил попытаться разобрать, что именно там было изображено. Хотелось как можно больше узнать об истории этого места, с которым меня разделяли сотни лет. Преодолевая страх, я активировал “Родство с тенями” так, чтобы фон Ци не привлёк мою недавнюю знакомую. Зрение в темноте улучшилось, и мне удалось рассмотреть первую фреску.

На ней странный, похожий на ящерицу-переростка, монах сидел в окружении юных учеников. Его указательный палец был поднят вверх, а рот приоткрыт. Мальчишки и девчонки внимательно слушали учителя.

– Девочки? Не может быть. Ведь работать с Ци могут лишь мужчины! – возмутился я, памятуя слова наставников, отвечавших на вопрос, почему учениками могут быть только мальчики.

Я вспомнил, как читал манускрипт в библиотеке Храма, в котором древний Мастер Чонх объяснял, что у девочек Ци превращается в Ма, которая позволяет им колдовать, убивая душу. Но тут на фреске были девочки, я был уверен в этом.

– Значит Мастер Чонх ошибался? Или специально искажал историю? Как же много ещё предстоит узнать, – почёсывая отросшую на голове и лице щетину, произнёс я вслух.

Возможно, девушки стали на сторону Пьяных Мастеров или воспротивились решению Старцев в переосмыслении Равновесия. А может их Ци была изначально другой, чтобы подойти в новых реалиях мира Эрии. Поэтому их отталкивали от храмов, направляя в магические школы.

Пристально рассматривая детей, заметил, что у одной из девочек нарисовано шесть пальцев на левой руке. Легенды гласили, что Шестипалая Джил основала первую в Эрии школу магии на границе Великих болот и земель Непала. Когда она почувствовала, что её жизнь подходит к концу, то вышла в центр парка у изножья школы и превратилась в статую. С тех пор каждая ученица школы приходила в парк, чтобы почерпнуть мудрости перед сдачей выпускных экзаменов.

– Шестипалая Джил, не ты ли та ученица, которой не нашлось место в Новом Храме? – обратился я к замершей на фреске девчонке.

На следующей картине мне удалось разобрать лишь то, что какие-то фигуры тренируются во владении разнообразным оружием. На противоположной стене были изображены ученики, постигающие медитацию. Для чего-то художник изобразил всё ту же девочку с шестью пальцами, которая, приоткрыв один глаз, с улыбкой наблюдала за тем, как её сверстники пытаются уйти в нирвану. И опять среди учеников я видел и эльфов, и гоблинов, а один уж очень походил на тролля, которыми пугали непослушных детей в Храме. Я уверен, что это не шутки или фантазии художников. На фресках были изображены именно мифические существа, жившие с людьми бок о бок.

Я поднялся в зону Мастеров, чтобы внимательнее оглядеть изображенные на стенах рисунки, которым повезло гораздо меньше. Кто-то целенаправленно выжигал лица на фресках. Струи пламени расплавили даже камень, который, стекая, застыл на изображениях. По обе стороны было изображено по девять мастеров в разных позах силы. Один сжимал в руках дайбо – длинный шест с шипастыми шарами на обоих концах. Рядом с ним была изображена монахиня с двумя веерами, парящая над землей. Чуть поодаль тучный здоровяк поднимал из земли силой Ци огромный валун. А тонкий и изящный Мастер, больше похожий на девушку, чем на мужчину, крушил голыми кулаками скалу. На другой же стене уцелела лишь одна пара, которую художник изобразил похожими, как близнецы. У них была угольно черная кожа, а вместо рук – клешни. Это были Мастера “Языка змея”, в этом не было сомнения. Но как же им удалось превратить лезвия в клешни.