– Фаусто!!! Заткнись!!! Че ты врешь! Капитан, ей-ей, брешет он все! Никаких свадеб не было! Это он сам нанюхался, вот и бредит! Да!!! – покрасневшая до корней рыжих кос Дафна сорвалась на отчаянный визг.

Квартирмейстер же едва не расплескал протянутую кружку под градом тумаков от разъяренной юнги.

– Угомонись! – засмеялся моряк. – Я пошутил. Правда-правда…

Пару шлепков он все же для приличия пропустил, иначе девчонка не оставила бы его в покое, и примирительно поднял руки.

Давясь, Витал жадно пил и расфокусированным взглядом все пытался отыскать чудовищ Фаусто в стенах кальянной, заполненной сизым с прозеленью туманом.

Дым висел среди обшарпанных стен с аляпистым орнаментом, лежал на разноцветных засаленных подушках, клубился, словно в раздумьях, перед грязными окнами с неопрятными занавесями.

Наконец юнга открыла окно.

Воздух с улицы всколыхнул ветхую ткань штор и охладил взмокший лоб капитана. Впрочем, ворвавшийся сквозняк даже с натяжкой нельзя было назвать свежим: вонь горящей мертвечины, казалось, отравила собою всякий кислород.

Проклятый пропахший смертью город! Время до отплытия «Крылатого Марлина» тянулось уже несколько мучительных дней вынужденного простоя. Царящее вокруг уныние и безысходность будто начали прорастать и в самом капитане. Убраться бы отсюда, да поскорее!

Пара солнечных лучей выхватила из полумрака на столе пыльные бутылки из-под приличного вина, а также листы бумаги с нечитаемыми каракулями и дурно сделанными рисунками. То и дело откидывая взмокшие пряди с глаз, капитан рассеянно их собрал и как мог аккуратно засунул в карман расстегнутого бушлата.

Перед капитанским носом возник крохотный пузырек синего стекла.

– Маркиз велел вам передать и немедленно употребить. Беспрекословно.

На слове «Маркиз» глаза юнги помрачнели, однако указание отчеканила она твердо. Ухватить снадобье удалось не сразу, с крышечкой тоже пришлось повозиться, а от пакостного вкуса захотелось немедленно умереть и отмучиться.

Однако в голове мгновенно прояснилось, и капитан хмуро потер лицо. В его сознании пропали всякие цвета и фигуры, и осталась только мерзость будней.

За окном раздавался одинокий стук колотушки чумного доктора.

– Пошли уже, – в голосе квартирмейстера послышалась озабоченность. – Дались тебе эти чертежи, Витал!.. Пустая трата времени! Сам знаешь, что Гильдия сейчас не выделяет деньги на всякие изобретения. Впрочем, невелика беда. За грузовые и пассажирские рейсы всяко больше платят…

– Угу. Потому и топчемся на месте. Но как долго мы продержимся на плаву с таким подходом? Разве не наши изобретения сделали Гильдию Мореходов великой и славной, м? – Витал сердито отобрал у Фаусто обнаруженный за кушеткой лист с поломанной сеткой линий неудавшейся проекции. – Я просто так не сдамся. Не на того напали… Не забывай, они ведь в прошлый раз утвердили мои предложения по улучшению фрахта и расположению орудий на судах. Да и к инженерным зазывают до сих пор…

– Ага, но сколько крови попили?.. Дело твое, конечно. Ой, а я говорил, что когда ты сильно умничаешь, то похож на этих верденских аристократишек из квартала богачей? Вылитый прям!

Квартирмейстер исполнил шаткий поклон и каверзно зыркнул на капитана.

– Ну знаешь… – Витал сощурившись, недобро повел головой, и тон его приблизил Фаусто к очередному штрафу за нарушение субординации.

– Ничего он не похож! – вмешалась Дафна и затараторила, загибая пальцы: – Они толстые, старые, страшные и бледные! Как донные кораллы! Вот! И у них нет никаких татуировок! Совсем! И кольца они в ушах не носят, а только на пальцах! – Отставить, Мормышка, – капитан продолжал что-то искать и раздраженно похлопывал рядом с собой на кушетке. – Ближе к делу. Когда выходим в рейс? Решительно не соображу, какой сегодня день…