– Друзья мои, – проговорил Витал и вытер ладонью лицо. – Наша жизнь больше никогда не будет прежней.

– Да и насрать! – крикнул кто-то из матросов.

– Благодарю за поддержку, господин Ален!

Зловещая усмешка капитана не сулила ничего хорошего. Фаусто паниковал. Сколько бы лет они с Виталом ни были знакомы, предугадать его он так и не научился. Происходило что-то несомненно нехорошее, и он мог только беспомощно наблюдать.

– А вот мне не «насрать», кретин. Теперь мы ступили на тропу войны, господа. И наши дома, наши корабли, к ней готовы. Но люди, такие же как ты, Ален, – нет. Иди-ка сюда. Не бойся, давай. Кадры решают все…

– А? – тревожно переспросил мореход средних лет, сотрудник пороховой бригады с «Золотых Песков».

– Говорю, хорошие люди важны! – оскалился Витал и вложил в его ладонь рукоять своей сабли.

Ален нервно сглотнул и оглянулся на каменные лица сослуживцев и на рыжего незнакомца, чьи колени тем временем заметно мелко тряслись. С мольбой Фаусто заглянул в глаза Витала и едва заметно помотал головой, словно отрицая нечто страшное. Капитан лишь плотоядно ухмыльнулся. На жестоком лице плясали оранжевые отблески пламени. Моряки умолкли в благоговейном трепете и опасливо поглядывали на разворачивающееся действо.

Широким жестом капитан указал на соломенного морехода.

– Будь так добр, Ален, убей этого человека.

Матрос испуганно озирался в поисках поддержки. Фаусто ободряюще закивал. Характер Витала, да и настрой в целом, сильно изменился, и уж лучше было соглашаться, чем спорить… команда, к его успокоению, почуяла то же:

– Ну же, доходяга! Вмажь ему! Руби грызло-то! Ты в жилу-то сердечную его этсамое-то!

Воодушевленный, он наконец зажмурился и наугад ткнул саблей в грудь бушлата. Витал закатил глаза, перехватил у него клинок и, заложив руку за спину, цепочкой элегантных ударов превратил соломенную куклу вместе с одеждой в груду лохмотьев.

Резко развернувшись, Витал схватил матроса за шиворот, всучил ему в руку саблю и прорычал:

– Я сказал – наша жизнь больше не будет прежней, Ален! Мы больше не мореходы. Мы отныне – пираты. На нас объявлена охота. За наши головы уже назначена награда, и день ото дня она будет лишь расти. Только мы не жертвы, и мы не станем бежать от преследователей. Мы будем принимать бой. Мы будем утверждать нашу власть по всем акваториям. Мы будем прорубать с честью пусть к нашей власти до тех пор, пока наше торжество не станет абсолютным. Ибо мы не крысы, а хищники! – Короткий злой пинок отправил наплечник с куском рукава мореходского бушлата в кусты. – Но при отношении калибра «да насрать» никто не доживет до этого дня! Ясно тебе, болван?!

Насмерть перепуганный матрос мелко закивал. Витал кивнул Джу:

– С утра вывеси на бушприте «Песков» этого кретина на денек-другой. Может осознается.

– А? – Ален очень нервничал.

– Говорю, так и быть, я помилую тебя, если ты изрубишь на флаги вот этого господина. Здесь и сейчас.

Витал кивнул на рыжего, что вжал голову в плечи.

К слову, тот бочком было двинулся в тени, но тотчас взвыл: локоть его уже стискивала лапища Джу.

– Этот человек, как и все мы, присягнул вольному народу Лавразской Акватории и Пиратскому Кодексу. Но это не остановило его от нарушения данных клятв. А дав присягу, посмел посягнуть на имущество своего брата. На мое имущество. Он украл мои чертежи. Мы с вами в отличие от него – люди чести, соблюдаем Пиратский Кодекс, и слово наше чего-то да стоит. За содеянное ему полагается килевание, и я беру на себя ответственность за приведение приговора в исполнение. С небольшой оговоркой. Ну так что, Ален, выполняй?