Желудок Дафны жалобно заворчал.

Лукас ошалело кивал и не смел смотреть в глаза Виталу. Таким капитана Дафна еще не видела. Холодный. Спокойный. Жесткий взгляд его горел.

– Вычту из твоего жалованья расходы на похороны и годовое содержание. Как понял? Не слышу?!

– Т-так точно, капитан… я все понял…

Сквозь тишину подступающего вечера до слуха долетали возбужденные крики моряков с палуб их эскадры. Небось радуются себе да свежуют рыбин. Кабы могла, Дафна тотчас бы додала с досады Лукасу в грызло. Но она взялась за весло и с босяцким достоинством опустила в воду. Бестолковый товарищ, все еще пунцовый после передряги, спохватился и подхватил и свою рукоять.

Возвращались к стоянке молча.

Капитан сидел на корме и думал о чем-то своем, разглядывая скалы.

Мокрая его кожа на рельефной от мышц груди бликовала в заходящим солнце. С намокших волос по плечам на округлые бицепсы стекали тонкие струйки, ускоряясь при встрече с крупными каплями. Дафне казалось, будь сейчас наедине, она не выдержала и впилась бы в эти губы, зарылась пальцами в мокрые волосы и растеклась бы по его скулам, его сильной шее и невозможно красивой груди…

– Эй, Дафна, ну че ты. В следующий раз может и подфартит…?

Лукас как ни в чем не бывало пытался паясничать. Как будто это не он вот только что упустил их законную добычу,

Застигнутая врасплох, Дафна с трудом отвела взгляд от капитана, и, чтобы не пялится, поглубже надвинула свою шляпу на глаза. Даже позабыла огрызнуться.

Тем временем они подошли к «Крылатому Марлину». По воде вовсю стелились ароматы тунцовых стейков с кореньями, смешанные с запахами горькой соли волн.

Им сбросили лестницу. Лукас поднялся первым.

Витал придирчиво осматривал скопища острых как бритва ракушек, выступающих над ватерлинией и вид имел самый что ни на есть хмурый. Подниматься на палубу он не спешил.

Эх, кабы им удалось… представилось, как радостно звучало бы это его «Мармышка, и как бы он подтрунивал над ней…

– Капитан.. вы это самое.. Да ну, не грустите, а? А давайте, щас как подымемся, я вам кофею заделаю, а? – юнга коротко тронула его за локоть.

Витал только сухо кивнул ей наверх.

Подобрать даже самую простецкую шутку ей не удалось. Потому она пробормотала «так точно» и взялась за скользкую веревку. Впечатления так запутали, что Дафна никак не могла взять в толк, отчего же так жжется в глазах: от обиды, смущения, восторга или горечи за горечь своего капитана.

Луна выкатилась в ночное небо ослепительным шаром.

И светила так ярко, что затмила собою все звезды.

Карта Вдовы безусловно помогла кораблям эскадры «Крылатого» дойти досюда. Вот только то был не проход по мастерски построенному Виталом маршруту, а способ уничтожения судов и выворачивания суставов штурманов всех категорий.

Дно здесь поднималось так высоко, что в лунном свете становилось видным сквозь волну, вздымающуюся в любую погоду, под которой колыхались мокрыми волосами широкие темно-зеленые водоросли.

Остовы кораблей – идиотов, решивших, будто они умнее подводных течений, сиротливо возвышались среди чересполосицы острых скалистых обломков, сейчас напоминающих зубы гигантской акулы.

С опущенными брамселями кильватерная колонна «Крылатого Марлина» заходила в бешеные воды небольшого, запретного для мореходов, архипелага. Название говорило само за себя.

«Кладбище кораблей».

Витал стоял у руля.

Один неверно просчитанный дюйм – и гарантированный пробой бока, либо посадка на риф, либо трещина.

Либо вообще весь ремонт насмарку.

Форватор прохода благодаря чертежу уже вырисовывался в его голове. И он старался не вспоминать имена бортовз звучавшие в «Пыльном Весле» как воплощение недалекости их капитанов, что осмелились пройти на «Кладбище кораблей» да так и остались в этом проклятом месте.