– Ну… получается батя-то твой знал почем лихо и как оно бывает, – покачал головой гном. – А чего не пошел к своим? К князьям тобишь.

– Отец мой добровольно отказался от власти и наследия, тем самым закрыв все дороги и для своей родни.

– Ого, надо же. А что же такое надо сделать у остроухих, чтобы все так сложилось? – почесал разросшуюся бороду гном.

– Влюбился в одну молодую колдунью, – без всяких эмоций ответил Элайджа, – которая прогневила богов каким-то своим чародейством, и её изгнали из пределов Этейна. Отец ушел за ней по любви.

– На забытый демонами дальний восток и там нашел свою погибель, – проговорил гном после недолгого отчаяния. – Грустная история все это.

– Теперь твоя очередь, гном, – хмыкнул Элайджа.

Гнугнир некоторое время покачался на месте, водя головой в разные стороны, словно подробно обдумывал что-то, затем хохотнул и сказал:

– Так о чем мне говорить-то? – пококетничал он. – Я родился глубоко под землей, как и множество подобных мне. Дыра, в которой судьба уготовила мне увидеть первый свет… хотя скорее полумрак – в наших, чертогах, знаешь ли, редко бывает достаточно светло…

– В подземельях каких гор? – уточнил Элайджа.

– Вот ты остроухий хитрец. Уесть сразу же решил меня… Да, в Медных горах, мать их ети… Как раз-таки тех самых, что очень ярко и скверно потеряли свою независимость. Король Антарес не простил моим предкам непокорности. И перебил многих из нас. А точнее эльфы под его руководством.

– Ты успел повоевать и там?

– Ага, как раз была моя вторая война. В первой мы дали под зад твоим сородичам из леса Валиан. Впрочем, скорее для острастки. Тогда папаша Антареса разваливал Королевство всеми доступными способами, и наши старики решили, что настало время драть когти. А вот наши заклятые друзья из Валиана захотели выслужиться перед короной и как бы упредить некоторые центробежные события, но не вышло. Впрочем, Антарес затем хорошо нам объяснил, как нужно хранить древние клятвы лунным королям…

– Резня? – сухо спросил Лансель.

– О! В отличие от нашего ушастого друга, я был в момент, когда мою семью ополовинили. Другую половину видел, как сажают на цепь. С тех пор, знаешь ли, в Медных горах часами может бродить эхо и не встретить ни одного живого гнома…

– Однако ж, я слышал, в горах этих одни из самых прибыльных копий Королевства, – хмыкнул Эльф.

– О да. И знаешь почему? Потому что корона получает все оттуда без особых затрат. Кажется, еще в пятом колене нашим потомках отдавать должок лунным самодержцам…

– Ты сбежал?

– Ушел. Подальше от всего, что связывало меня с… прошлым. Впрочем, оказался я… даже в худшей ситуации.

– Ты говорил, родным твоим живется лучше… – заметил Ланс.

– Ага. Через пару лет после восстания, кто был похитрее, все же смог договориться с королем, затем ему на смену пришли еще более сговорчивые и охочие до золота наместники, а точнее их сановники. Туда-сюда. В общем, вскоре на руках у некоторых наших зазвенели уже не тюремные кандалы, а золотые цепи. Часть присмиревших гномов решила, что лучше жить соглашательством. Тем более, что проще продать глубинные богатства и своих собратьев, чем отдать Подземным богам душу. В общем, иные времена наступили. Тем, кто лоялен, живется хорошо, но не тем, кто под их пятой.

– Ты был среди таких?

– Нет, я как раз мог быть среди тех, кто наживается на чужом горбу. Как раз-таки плясать на костях братьев, решившихся, что гордость дороже золотых кругляшек. Ведь та половина родни, что осталась в живых, была куда более сговорчивее со своей совестью. Батек же мой и все три брата сложили голову на кряжах. А я… я выжил. И смотрел на все это скотство некоторое время, а затем понял, что больше так не могу. Ушел жить наемничеством. Во всяком случае воевать я умел.