Массивное тело орка было приковано цепями к деревянной повозке, лениво тянувшейся за полудохлой клячей. Монотонный гул шагов раздавался где-то впереди – войска возвращались домой. До самого вечера никто не подошел к нему, не проверил, не пнул, наконец! Все забыли его… Оставили наедине со своим горем.

День назад Фарнах не смог бы даже представить, что он, здоровый молодой орк, будет плакать как женщина! А он плакал… и даже рыдал! В один миг все, что было дорого, все, что он считал своим миром, рухнуло… Низверглось в пустоту! И только сжигающее бессилие осталось ему в наследство!

Порой, когда он закрывал глаза, ему казалось, что возлюбленная Джеландин касается его лица, что ее чуть грубые, но безмерно ласковые руки скользят по его плечам, спускаются по груди. Она что-то шепчет ему на ухо. Но теперь она досталась вольному ветру… миру духов, который по немыслимой причине отказался забрать с собой и его!

Когда повозка наконец остановилась, Фарнах снова блуждал в забытьи. До его слабого слуха донеслась отборная ругань, чьи-то команды. В больных и покрытых пеленой глазах отражались нечеткие и расплывчатые тени. Он не мог сосредоточиться, не мог прийти в себя.

Бряцая ключами, люди сняли крепившие орка к телеге оковы. Подгоняя пинками, они заставили его спуститься в какой-то подвал, где Фарнах рухнул без сил и снова заснул.

Спустя несколько часов к нему пришли. Два грубых охранника ударами своих кованых сапог вынудили его отползти в дальний угол. Фарнах хотел было огрызнуться, но изнеможенное тело не позволило сделать правильный удар. Человек только хмыкнул и еще разок прошелся ногами по его ребрам.

Следом за стражей в душную и сырую камеру проследовал знакомый старик в фиолетовой мантии и его подручная эльфийка, отчего-то смущенно поглядывающая на пленника. Фарнах лишь оскалился в ответ. Дайте только шанс, сволочи!

Маг что-то говорил своей помощнице, но Фарнах не мог разобрать что именно. Он не знал человеческого языка, а из всеобщего ему было известно только пару неприличных выражений. Ими он и воспользовался, нагло глянув старику в лицо. Тот лишь грустно вздохнул и взмахом руки влепил ему ментальную пощечину.

– Такие слова не произносят в присутствии дам, – сказал он на чистом наречии народа Фарнаха. – Впрочем, ты безмозглый варвар. Тебе такое не понять…

– Как и тебе, человек, – огрызнулся орк.

Старик хмыкнул, но промолчал.

– Он не знает нашего языка? – спросила девушка, внимательно рассматривая огромного орка. Тот сидел в углу и затравлено переводил взгляд с учителя на нее. Она никогда не поверила бы, что такое чудовище способно страдать… Но совсем недавно, во время зачистки, она видела его слезы!

– Откуда, Мария? – усмехнулся Круцианос. – В отличие от тебя это создание воспитывалось суровым ветром и силой каленой стали. Его знания просто ничтожны.

– Вы так говорите, будто… он какое-то никчемное насекомое!

– Нет! Ни в коем случае! Я не знаю ни одного насекомого, которое было бы столь бесполезно, как этот зеленый монстр. Ты только посмотри на его глаза!

– Неудивительно! – не выдержала эльфийка. – Мы перебили все его племя! Это ужасно!

– Неужели? А как же их набеги? Ты ведь видела, что они оставляют от наших деревень!

– Да! Но они – варвары! А мы жители просветленного Королевства! Мы не можем позволять себе такое!

– Есть вещи, не подчиняющиеся общим законам здравого смысла и гуманности…

– Конечно, учитель, если нужно, то мы везде найдем обходной путь! – резко ответила Мария и потупила взор.

Круцианос хотел было отругать ее, прочитать мораль, дать ценное наставление, но затем осекся… Проклятье! Несносная девчонка была права.