Всегда нам не хватает абсолютной уверенности в своей правоте, когда дело касается активного отстаивания своих жизненных интересов. Всегда хранится в уголке русского сердца надежда на благую разумность и справедливость «царя батюшки», без которого и Россия-то не будет Россией, а так, территорией вне разума и сердца. Кто из нас и когда мог изначально предполагать в наших же (!) власть предержащих отцах правителях коварное предательство народа, прикрываемое старательно очередными вечно справедливыми лозунгами и сладкоголосыми обещаниями?! Потому и обходится страна десятилетиями без протестных акций с преобладанием пустого сотрясания воздуха в бесконечных говорильнях, наполненных яростной критикой, но лишенных конструктивных предложений. Трезвомыслящие в подобных ситуациях предпочтут употребить время своей жизни не на митинги, а на самосовершенствование и развитие своего дела…

И развитие было интенсивным и ощутимым: и зримым, и осязаемым.

Вот и своим транспортом обзавелись. Сначала – кто чем Вазовским (впряглись как-то в проекты перегонщиков), потом – основательными «японками» да «немками». И радиотелефоны при машинах не были пустой роскошью, но необходимыми средствами оперативного ведения дел. А согреваемая под мышкой «пушка», если и извлекалась, то отнюдь не для дешевых «понтов», а как последний адекватный ответный аргумент.

Под навалившимся изобилием жизненных благ повеселела жена и, наплевав на любые никчемные трудовые подвиги, всецело занялась хозяйством и собой. Квартиры, дача, машины (вторая, похуже – для поездок за город) ну и дети же – все требовало времени.

Сам Вадим появлялся дома лишь урывками и крайне ненадолго. А жизнь вокруг становилась все привлекательней с блеском огней, витрин, глянца и драгоценностей.

Воистину, с райского яблочка искушение лишь начинается, чтобы расти дальше снежным комом.

Да, брат Беглицкий, что-то ты подусох с этой всей безумной кутерьмой. Желудок стал совсем ни к черту да плюс обострения всех «чернобыльских отрыжек». И ведь не остановишься! Дальше – больше и больше засасывала гонка золотой лихорадки, накапливая в каждой клеточке запредельную усталость. И не соскочить на ходу! И не подвести общего дела! и не изменить слову, данному товарищам…

А Фельдман смог. И никто не заметил, как это произошло. Но вот ему уже совсем не до сопроводительных рейдов – куча дел в Администрации города и области, заключение все новых договоров с заказчиками, да и вообще груз ответственности за всю организационную работу… Молодец, конечно, слов нет – никто другой так не справился бы. Везде – нужные знакомства, свои люди, родственники, родственники родственников.

И все благожелательны к славному мальчику Саше. И все передают привет его маме (как она там?). И все спешат помочь и приобщиться к укреплению бизнеса. Но вот, Сашенька уже и «великий кормчий». И позволяет себе откровенно хамские выходки по отношению к «товарищам по оружию». Но как-то умело гасит вполне обоснованные претензии, тут же демонстрируя утрированную заботу обо всех и каждом из работников предприятия…

С какого-то перепугу, однажды он свел Вадима с некими цепкими сохнутовцами, которые долго водили вокруг него хороводы с полунамеками и полуприседаниями, то выспрашивая, то неприкрыто агитируя. Но цепкая память не позволяла изменить семейному преданию о неких «беглых» в казаки в период смутного времени или даже при царе Иоанне… А что касается странно звучащего отчества, то не приписывать же ответственность сионистскому движению ни за революцию, ни за Ленина, произведших совместно имя Эрлен.