Заметной особенностью мемуаров Громбчевского является порой серьезное расхождение приводимого в них фактического материала – хронологии и последовательности событий, сюжетов и пр. – с тем, что содержится в его экспедиционных дневниках. Этому есть свое объяснение, и о нем мы скажем несколько ниже. При подготовке настоящего издания составители не сверяли полностью содержание мемуаров и экспедиционных дневников Б. Л. Громбчевского на предмет неточностей и разночтений, которые, безусловно, имеются. Дневники и мемуары – это совершенно разный текстологический и жанровый материал, который имеет право на самостоятельное, автором определенное, существование. Каждый из них интересен, самобытен и оригинален и по-своему дополняет друг друга.

Достаточно неясным остается вопрос о времени написания книг Громбчевского, публикуемых в настоящем издании. Представляется, что рукопись первой книги – «Кашгария. Страна и люди» – была завершена еще до начала Первой мировой войны. В предвоенный период Громбчевский проживал в Варшаве и имел намерение заняться литературной обработкой и изданием своих экспедиционных дневников, оригиналы которых он в октябре 1911 г. получил от ИРГО[13]. Эти оригинальные дневники были позже утрачены[14], предположительно в период Первой мировой войны или гражданской войны в России, и при работе над мемуарами в Польше после 1920 г. Громбчевский уже не имел возможности ими пользоваться. На то, что рукопись первой книги была написана еще в императорский период, указывает и стиль подачи материала – он самодержавен, выдержан в верноподданической тональности, т. е. в том стиле и политической традиции, которые перестали существовать в России после 1917 г. и тем более выглядели архаично и даже аполитично в условиях буржуазной Польши начала 1920-х гг.

Предположительно рукописи книг были написаны на русском языке, а затем уже переведены на польский язык и опубликованы. Как заметили переводчики, участвовавшие в переводе книг польского издания на русский язык, тексты содержат признаки того, что польский язык ко времени написания книг уже не являлся для Громбчевского родным. Построение ряда фраз и предложений указывает на то, что они переведены с русского оригинала. При польском издании рукописи Громбчевского претерпели минимальную правку, редактура текстов практически отсутствовала, о чем свидетельствуют частые повторы, неточности и пр. Также практически отсутствуют комментарии и редакторские замечания, за исключением нескольких малозначащих постраничных сносок.

Книги писались Громбчевским в достаточно непростой обстановке, на что указывает подчас «нервное», эмоциональное построение материала. Автор работал над текстом с продолжительными интервалами, порой забывая написанное. Создается ощущение, что работы во многом написаны по памяти и в условиях лимита времени. В текстах книг встречаются, к примеру, упоминания названий видов флоры и фауны, сопровождаемые припиской «латинского названия не помню», тогда как эти названия вполне можно было уточнить по справочным изданиям. При работе над двумя последними книгами – «Через Памир и Гиндукуш к истокам Инда» и «В пустынях Раскема и Тибета» – Громбчевский не имел возможности свериться с содержанием экспедиционных дневников, на что указывают частые несоответствия и искажения. Этот факт косвенно подтверждает версию, что эти книги готовились Громбчевским либо в период Первой мировой войны, либо после возвращения из России в Польшу. В любом случае окончательная доводка текстов происходила в Польше накануне публикации книг. В них, в отличие от первой книги – «Кашгария. Страна и люди», уже отражены новые реалии времени – крушение императорской России, приход к власти большевиков и специфика польско-советских отношений начала 1920-х гг.