На Петербургской стороне жили главным образом мещане – владельцы маленьких домов и больших огородов. На Выборгской – фабричные мастеровые, сезонные рабочие. Васильевский остров населяли большей частью иностранные купцы и ремесленники, ученые, художники, учителя, студенты да еще морские офицеры.

Среди крестьян, обитавших в Петербурге, особое место занимали жители Охтинской слободы. Еще в начале XVIII века, при Петре I, их переселили сюда из Московской и других губерний. Они были причислены к Адмиралтейству «для корабельных работ». В свободное время охтинские поселяне занимались ремеслом и сельским хозяйством. Они были искусными резчиками по дереву и столярами-мебельщиками. Их работы продавались в лавках и на рынках столицы. «Столярное мастерство и продажа молока, – свидетельствует современник, – доставляют ныне значительные выгоды охтинским поселянам».

И крупный, и мелкий рогатый скот держали жители всех районов Петербурга, даже центральных. Так, в 1815 году в Петербурге насчитывалось 2570 коров, 234 теленка, 502 барана, 155 овец, 369 коз и 219 козлов.

На Охте держать скот было особенно удобно: охтинцы жили в деревне, но близко от центра столицы. Зимою по замерзшей Неве за какой-нибудь час они добирались до Невского проспекта. И зимним утром на городских улицах появлялось много молочниц-охтинок с коромыслом, на котором висело несколько жестяных или медных кувшинов с молоком.

Охтинки одевались весьма своеобразно. Это была смесь русского и голландского народного костюма. Голландское осталось еще с тех времен, когда здесь жили корабельные мастера-голландцы с женами. Охтинки носили широкий сарафан со сборами, поверх него фартук с карманами и теплую кофту. На голове – по-русски повязанный платок. На ногах – синие шерстяные чулки и красные башмаки с высокими каблуками.

В статье «Загородная поездка» А. С. Грибоедов рассказал о народном гулянье в окрестностях Петербурга. «Если бы каким-нибудь случаем сюда занесен был иностранец, который бы не знал русской истории за целое столетие, – писал Грибоедов, – он, конечно, бы заключил из резкой противоположности нравов, что у нас господа и крестьяне происходят от двух различных племен».

Все это в полной мере относилось и к самому Петербургу. Все здесь отличало господ от крестьян: внешний облик, обычаи, образ жизни.

Одежда мужика летом состояла из длинной пестрядинной – сшитой из самого грубого и прочного холста – рубахи с косым воротом, подпоясанной шерстяным кушаком или кожаным узким ремнем. Почти у каждого впереди на подпояске висел роговой гребень, железный зубчатый ключ от висячего замка и кожаный кошелек. У плотника сзади был заткнут за пояс топор, у каменотеса – молот, у штукатура – лопатка и терка. Широкие порты из синей пестряди заправлялись в сыромятные сапоги с высокими голенищами или в онучи, если на ногах были лапти. В теплое время ходили босыми или надевали «опорки» – низы старых сапог, отрезанные от голенищ. На голове мужик носил поярковую шляпу с большими полями и высокой тульей, перевязанной лентой, за которую была заткнута деревянная ложка. Весной и осенью поверх рубахи надевался темно-серый или смурый (темно-бурый) кафтан. Зимней верхней одеждой служил тулуп, обувью – валенки. Шляпу заменял треух, на руках были кожаные рукавицы. Так как мужики жили в Петербурге бессемейно и занимались тяжелой и грязной работой, одежда их скоро приобретала весьма неприглядный вид. Стригся мужик «под горшок», носил усы и бороду.