Отдав приказ, Иван наконец-то с удовольствием залез на печку.

– Ты чего это сам решил в караул идти? – полусонно спросил Фёдор. – Послал бы кого другого и дело с концом.

– Спи уж знай, – пробурчал Иван. – Вам завтра ещё ружья с патронами тащить, а мне не привыкать.

Ивану стоило только добраться до подушки и закрыть глаза, как он тут же засопел. Усталость давала о себе знать, как бы он её ни старался скрыть. Вскоре уже по всей избе раздавался густой, с переливами храп. В полночь дверь в избу открылась и вместе с клубами пара зашли заиндевелые караульные. Отряхнув шинели от свежего снега, они стали будить своих сменщиков.

– Товарищ сержант, – прошептал Дроздов. – Я там тулуп нашёл. Оденьте, теплее будет.

Иван, протирая спросонья глаза, остановился на полпути натягивания сапога:

– Ну, Пашка, ну…

Однако, махнув рукой, обулся и, прихватив лежащий на полу овчинный тулуп, вышел на улицу. Ночь стояла безлунная, но звёздная. Россыпь ярких огоньков на небе и тишина невольно напомнили Ивану мирную жизнь. Казалось, всё, что произошло с ним за последние два года, это всего лишь дурной сон. Иван во-вот проснётся и вон там за углом дома заиграет гармонь. На дорогу вывалит очередная толпа ряженых парней и девок, как на святках. Кто в масках, кто в вывороченных наизнанку тулупах. Все ревут, орут и прут напролом из избы в избу, после каждого захода становясь всё пьянее и буйнее. Девки в этом случае от парней не отстают. Только крики от них слышны потоньше да песни погромче. После таких гулянок многие жители наутро обнаруживают у себя какие-нибудь пакости. То печные трубы закрыты, то двери замурованы в лёд, то ещё чего почуднее. Иван завсегда принимал самое активное участие в таких оргиях. Однажды он с ватагой таких же сорванцов постучался в дверь к пожилой одинокой тётке. А тётка эта была самая склочная и вредная на селе баба. Свет не видывал таких злющих особ, какой была эта женщина. Ивану не раз доставалось от неё, вот он и решил воспользоваться моментом и отыграться на ней по полной программе истинно языческой ночи. Дом её стоял как раз в центре села. Далеко ходить не надо. Особой страстью тётки была заготовка дров. Она на этом деле ну просто помешана была. Именно на этом и решил сыграть Иван. Накануне ей как раз привезли целый воз берёзовых брёвен.

– Тётка Валя, слышь, тётка Валя! – стукнув в дверь валенком, крикнул Иван, одетый в вывороченный тулуп и маску чёрта, как и полагалось путному ряженому. – Тебе дрова часом не нужны?

Девки, загодя предупреждённые об операции, захихикали. Иван показал им кулак и продолжил на полном серьёзе играть свою роль, стараясь говорить басом:

– Так дрова-то нужны или как?

За дверью послышались совсем не женские твёрдые шаги и раздался грубый голос тётки Вали:

– Кого там черти носят? Какие ещё дрова?

– Дрова, спрашиваю, нужны? – не сдавался Иван.

– Не надо мне никаких дров! – загудела рассерженная тётка Валя. – Пошли отсюда, а не то я вас дрыном вмиг спроважу отсель! Шпана говённая!

– Ну, как знаешь. Наше дело предложить. Не нужны так не нужны, – донельзя довольный Иван отошёл от двери. – Ну, ребята, за работу.

Утром тётка Валя как всегда вышла за водой на улицу с вёдрами и расписным коромыслом. Но до колодца в этот день она так и не дошла. Застыв на крыльце и обозрев двор, тётку чуть не хватил удар. От вчерашнего воза свежих как на подбор привезённых бревён и след простыл. Двор сиял первозданной пустотой, словно там никогда ничего и не было. Потом, конечно, всей ватагой таскали эти дрова назад под хлёсткую ругань потерпевшей, но это того стоило.