«Что ж, раз удалось наступить на одну мозоль, можно попробовать потоптаться по ногам», – подумал Шахрион. – «Поднять себе настроение».

– Будь я повелителем слабых, но мудрых, то постарался бы перессорить детей друг с другом, чтобы получить передышку, а сам тем временем обязал бы женщин рожать.

– Это дикость, император. Как можно заставлять свободных и разумных женщин жертвовать жизнью превращаясь в инкубатор для выращивания, назовем вещи своими именами, солдатни?

– Но ведь я Черный Властелин, мне положено быть диким. К тому же это лучше, чем продавать свои тела ради влияния на мужчин?

Это был удар ниже пояса и Шахрион с затаенной радостью принялся ждать реакцию Ратриолы. Всем было известно, что красавица Найлиэна – единственная дочка зрящего – не первый год ходит в любовницах у правителя Исиринатии, а до того согревала постель его отцу. Как ни погляди – сплошная выгода для всех. Эльфам – возможность влиять не венценосную особу, венценосцу – бесподобная красавица, которая к тому же не забеременеет, вот только мнение самой эльфийки никого, кроме, разве что отца, не волновало.

Ратриола сдержал себя. Он хорошо умел как наносить удары, так и принимать их, но отчего-то императору внезапно стало неуютно сидеть напротив одного из трех сильнейших чародеев континента. Эльф задумчиво провел пальцами по полированной поверхности столешницы.

– Войны в любом случае не избежать, – неожиданно проронил зрящий. – Даже если вся Лига встанет на вашу сторону, Исиринатия нападет – венценосец уже созывает вассалов под свои знамена. Немногих, но на вас хватит. Скажите, император, на что же вы надеетесь?

«Как будто ты не знаешь», – подумал Черный Властелин, вслух же он произнес другое:

– Скажем так… У исиринов много врагов по соседству. Хочу, чтобы их стало больше.

– Скорее уж, наоборот, – снисходительно усмехнулся эльф, – этого хотят некоторые соседи исиринов.

Император пожал плечами.

– Перестановка слагаемых не меняет результат, – заметил он. – Но мне будет приятно знать, что звездорожденные не поддерживают авантюру леопардов.

Он замолчал и стал смотреть на эльфа. Тот ничего не говорил и в комнате повисло молчание. Наконец, когда Шахрион уже был готов продолжить диалог, эльф поднялся.

– Что ж, я услышал все, что хотел. Благодарю вас за интересную беседу, владыка.

– Могу ли я рассчитывать на какой-нибудь ответ, зрящий?

– Можете, Властелин, на какой-нибудь можете.

С этими словами Ратриола покинул зал Предков, оставив императора в одиночестве.

Когда появилась Тартионна, Шахрион так и не вышел из-за стола, а его на его лице блуждала задумчивая улыбка.

– Как все прошло, повелитель?

– Непонятно, Тартионна. – Шахрион откинулся на спинку кресла и вновь помассировал виски – боль, притупленная травами, вновь дала о себе знать. Определенно, нужно больше спать! Вот только который год подряд он обещает это себе? Сложный вопрос.

– Почему? – женщина присела напротив и ее пронзительные голубые глаза начали буравить властелина.

– Ратриола умен и даже у меня не получилось прочитать его, хотя могу поклясться, что все-таки сумел пару раз вывести проклятого остроухого выскочку из себя. Если, конечно, гнев не был частью хитроумного плана этого негодяя. – Он вздохнул и покачал головой. – Хочу немного перевести дух, поэтому предлагаю вернуться в мой кабинет и продолжить вчерашнюю партию.

Советница улыбнулась и жестом опытного фокусника извлекла из рукава колокольчик, по звону которого открылась дверь, и слуги внесли в зал завтрак, а также доску для шемтиса – любимой игры императора, в которой тот был настоящим мастером.