Глава 5

– Ты что ж, Гришка, снова на погост собрался? – бабушка, уперев руки в бока, загораживала ему выход из дома. – Опять тянет? Смотри… зачастил. А ну как с тобой что, как я одна мальца поднимать буду? Ты подумал?!

– Да нет, ба… – нехотя проговорил Григорий, – Сегодня не зовёт. Тут другое… Сдаётся мне, что девчонка эта – Даша, опять на могилу к мужу пойдёт. Ты понимаешь, добивает он её. Это не просто зов, он не даёт ей покоя, заставляя что-то играть на гитаре. А она не умеет. Совсем. Я не понимаю, что это и почему так происходит, но девчонке помочь очень хочу. Она такая… жалкая что ли…

– Знаешь, внучок, – бабушка ненадолго задумалась, – Я тебе вот что скажу… Не знался бы ты с этой Дашей, дурная кровь у неё, и весь их род проклят.

– Это как?

– Что бабка её – Варвара с мужем мучилась, а он с ней, что мать её непутёвая тоже… теперь вот и до девчонки дело дошло. Думаешь просто так?

– Почему нет? – Гриша пожал плечами. Сказки всё. Ну какие проклятия?! Пусть ещё скажет, что в Дашином роду ведьмы были! Вот он повеселится!

– Да тяжба это. За Валентину, бабку Варькину. Она ведь, будучи ведьмой, столько дел лихих сотворила!

Не удержавшись, всё-таки бабушка озвучила его шальную мысль, Григорий рассмеялся.

– Да прекрати, бабушка. Ну какие ведьмы? Какие проклятия?!

– А такие, внучок. Может слыхал где? Приворотом называются. Варвара-то, когда мужа моего увела, ой плохо с ним жить стала!

– Твоего мужа?! Дашина бабушка? Серьёзно?

Вот так новости! Выходит… Что ж это получается, Дашка сестра ему что ли?

– Точно так, Гриша. Увела, несмотря на то, что лучшими подружками мы были когда-то. Верно, Валентина и нашептала что.

– Да брось! – мужчина только отмахнулся. – Так бывает. Без всякого приворота бывает.

– Не понимаешь ты… Мы хорошо с Игнатом жили. Душа в душу. И деток уж двое народилось, а тут его как обухом по голове ударили. В одночасье изменился. Злым стал, резким… Потом я узнала… Они встречались тайком, а тайком, совсем не значит, что тайно, по деревне быстро слухи поползли. Я домыслы не люблю, напрямик у мужа спросила, что, мол происходит. И повинился он. Сказал, что сам понять не может, просто накрыло будто, и в его мире стала существовать только Варька, остальных скрыл туман. Он вроде и любит меня, детей, но по-прежнему уже ничего не может быть, потому что без Вари он погибнет. Без неё всё равно что без воздуха. Или всё равно, что без души. Крепко я слова его запомнила. На всю жизнь. Говорили мы вечером, а по утру собрала я мальчишек, да и ушла в родительский дом.

– Бабуль, история очень интересная, но причем здесь приворот?

– Да действие его прослеживается. Как Дашина судьба приворотом замарана, так и твоя.

– Так… Давай поговорим с тобой, когда я вернусь. Разговор, похоже долгим будет, а мне снова Дашу спасать.

Не дожидаясь ответа, Григорий обошёл бабушку и вышел за дверь. Не думать. Не рассуждать. Этак и в русалок с домовыми поверить можно! Бабушкины сказки всё!

Антонина вслед за внуком на крыльцо вышла, долго смотрела вслед, зябко кутаясь в пуховую шаль, вздохнула, взялась за ручку двери.

– И на тебе ведь приворот, внучек, – прошептала она, – Вот не знаю только, где и когда привязался… Как бы беды не вышло…

На погосте в эту ночь неспокойно было. Выдалась она тёмной и ветреной, хоть и теплее было, чем накануне, но лезла за шиворот холодная хмарь, сырость пробирала до костей. Григорий помедлил у входа, идти за ограду не хотелось, внезапное чувство страха тормозило его, не давало шага ступить. Откуда этот страх взялся? Сроду Гриша ничего подобного не испытывал. Да и чего бояться на кладбище? Покойников? Они смирные обычно. Лежат себе, никого не трогают. Так отчего же страх выхолаживает нутро? Может звуки, доносящиеся из глубины погоста, так влияют на воображение, что волосы дыбом встают, стоит лишь представить, кто или что может издавать подобные звуки? Григорий прислушался. Фонарь. Раскачиваясь на ветру, скрипит ржавый, старый фонарь, а ещё… Музыка! Да, точно. На сей раз звучит именно музыка, а не стоны измученного до смерти инструмента.