Феанор обернулся, увидел её, бледную от гнева, с горящим взором, такую красивую и злую, сделал невинное лицо.

– Что угодно тебе, государыня?

Марина с интересом смотрела на царицу, ожидая, что же будет.

– Хочу знать, откуда из моря выходит Дагон, – сказала, стараясь, чтобы голос её звучал ровно, Ария. Не хватало ещё разборки устроить на глазах дворовой девки! – Вербы уж проклюнулись, не сегодня-завтра ждать его у берегов. Идём, покажешь мне.

– Да, моя дорогая! – с готовностью отозвался Феанор.

– Вёдра подбери! – бросила Ария прислужнице. – Стоишь, глаза пялишь! За водой пришла али нет?

Марина подхватила вёдра и, расплёскивая воду, бегом побежала на кухню.

Только не к пристани повела Ария своего супруга, а в кабинет. Он ближе прочих комнат был. Ей всё равно было, куда, лишь бы затворить дверь было можно, чтобы челядь ненароком не услышала.

– Что, на берег не пойдём? – лениво протянул Феанор. – По карте тебе показать?

Царица  набросила крюк засова на железную петлю, повернулась к нему.

– Ты пошто меня позоришь, кобель ты помоешный? – спросила, не трудясь выбирать выражения.

Она ожидала смущения, пусть даже не искреннего, а показушного, каких-то оправданий… Она молода была и совсем не знала мужчин. Ещё не привыкла, что её могут использовать, не сталкивалась с подлостью, с лицемерием. Какая-то часть её сознания инстинктивно понимала, что Феанор прав: она отказала ему в близости, а мужская плоть требует насыщения. Он не клялся ей в любви, не давал слова, а клятвы хранить верность друг другу, произнесённые под статуями Кроноса и Деметры на брачной церемонии, были лишь формальностью. Этот союз заключался не по любви, а по заранее отписанной странице в Книге Судеб.

И всё-таки Арии было обидно, что Феанор не стал затруднять себя, чтобы добиться её расположения, а пошёл привычной лёгкой дорогой до безотказной дворовой девки. Её, царицу, на следующий же день супруг предпочёл холопке! И уже к обеду все во дворце будут знать, что новобрачная-де «зелена совсем!»

Выходка царя больно ударила по её гордости, и она не заботилась о том, чтобы «держать лицо».

Но такой реакции на свои слова никак не ожидала. Государь разозлился и разозлился по-настоящему, потому что не его ревновала Ария, а за своё достоинство пеклась, как бы челядь по углам не хихикала, что от царицы супруг по девкам бегает.

– Прикуси свой язык, соплячка! – негромко хлестнул её ответ Феанора. – Думай прежде, чем рот открывать! – он смотрел на неё, сузив в злой усмешке глаза, и слова бросал резко, отрывисто. Ишь, стоило только разозлить его, как разом отучился мяукать! – Оставил тебя нетронутой, так радуйся! – напомнил ей. – Или тобой попользоваться, как законом положено? Мне понравилось, как ты утром… не играла!

– Подойди только, кобель драный, я так тебе попользуюсь! – Ария упёрла руки в бока, с ненавистью смотрела на него.

– А и подойду! – кошачьим прыжком он метнулся к ней, грубо стиснул за талию, запрокинул назад её голову, прижался твёрдыми губами к её губам.

И получил тяжёлый удар в челюсть снизу, так, что едва на ногах удержался. Внезапность была союзницей Арии, никак не ожидал царь, что осмелится она, как площадная босячка, пустить в ход кулаки. Он опомниться не успел от изумления, как ловкой подсечкой она сбила его с ног, прыгнула сверху, крепко прижав коленями за плечи к полу, так, что голову не повернуть было.

– Придушу, с-собака! – тяжело выдохнула она.

И по силе её хватки понял царь – запросто придушить может. И сразу отпустила злость, облегчение пришло. Хорошим воином была Ария. Если не лгут священные книги, если Афина Паллада поможет её победе, Ария сразит Дагона, сможет.