Во второй руке Викки потекло мороженое – она и пару раз не успела от него откусить, но уже выкинула его в урну, ведь сможет купить еще.
Избыточность.
Викки разблокировала телефон аккуратными трепетными пальцами с почти прозрачной кожей, с голубыми прожилками и нежно блестящими ноготками. Викки ненавидела эти руки.
Викки ненавидела свои оголенные ноги, прикрытые только несуразно длинными носками и какими-то огромными неудобными ботинками. Ненавидела свое лицо, на котором было нарисовано лицо. Эти волосы, распущенные и пахнущие цветами.
Викки знала, к чему это приведет.
Она вздохнула и последовала течению сна.
Викки села на подогреваемую лавочку, справа от нее самозабвенно целовалась парочка. Парень запустил руку девушке под одежду и ворошил там, постанывая и укладывая свою подругу Викки чуть ли не на колени. Викки подвинулась слегка.
Мимо прошла молодая мама, она говорила по телефону и волочила за руку ребенка, не отрывающего взгляд от экрана своего гаджета.
Напротив сидел бродяга и скептически разглядывал брошенный ему бургер в бумаге. Он остался недоволен качеством подношения и выкинул его, как минуту назад выкинула мороженое сама Викки.
Через толстую подошву ботинок… Викки все время в этот момент вспоминала волдыри на своих пятках там, где она шла почти босиком по раскаленному песку… Через толстую подошву Вики почувствовала мелкую, едва заметную дрожь земли под слоями бетона и цивилизации. Содрогнулось метро. Содрогнулись парковки. С крыши высотки слетел голубь.
– Хэй! – гласило радостное сообщение в телефоне Викки. – Го сегодня тусить! Открылась новая кафешка, говорят там лапша – высший класс! Возьмем баблти и успеем еще уроки сделать.
– Сегодня не могу, – смайлик, смайлик, смайлик. Викки задумалась. Может, стоит написать: “Сегодня мы умрем” ?
Заворчали недра.
Это услышали все, даже сквозь рев пробки за спиной, даже сквозь непрекращающийся гул голосов и стрекот ногтей по экранам.
Гул земли услышали все.
И пока жрущие, идущие, покупающие, целующиеся, пинающие, орущие, незамечающие, все те, кто жил в этом-о-городе опустили взгляд к земле…
Девочка подняла взор к небу.
Она знала.
Только ее глаза оставались черными. Видящими.
И Викки увидела, как разверзлось небо и с него спустились ангелы, похожие на острые и всепоглощающие лучи солнца. Они касались земли и выжигали ее. Они касались людей, и те становились чудовищами. Они касались зверей, и те бросались в горло друг другу.
Не было больше неба. Было пламя, пожирающее бытие.
И кричали люди. И трещали рассыпающиеся стекла. И пошла трещинами земля, поглощая поглощающих.
Девочка стояла, а вокруг нее рушился мир.
Всего лишь сон.
Один из ангелов обернулся к ней через плечо, встретился своими золотыми глазами с ее желтыми и медленно приложил палец к губам. О том, что случилось с этим миром, знает только Орден Видящих Сестер. Так и должно остаться.
После этого, ангел указал перстом на нее, Девочку обдало лучом жгущего солнца, и кожа на лице тут же обуглилась и сварилась. Но не это было страшно.
А то, что от месива пожирающих друг друга монстров отделился один и пошел к ней. Он был стар, бородат, многорук и многолап. Его жвала вяло мяли выброшенный бургер.
Старик.
Бродяга.
Он сделал к ней шаг. Другой. Открыл пасть и уже предвкушал отличную трапезу, но Викки проснулась.
Как же здесь было… тихо.
Девочка с белым лицом смотрела черными глазами в небо. Небо смотрело солнцем на Девочку с белым лицом.
Где-то рядом сидел Охотник и оттирал свой нож от зеленой вонючей крови. Парень с душой змеи уже теребил Девочку за плечо, пытаясь помочь ей подняться. Щенок пытался отгрызть демону похожую на тараканью лапу.