– Благодарствуем, господин ректор, пусть добродетель ваша простирается…

– Не надо этого, – поморщился Дарберг.

– Хорошо, – тут же согласилась Гана, – пощадите, у нас девятнадцать ребятишек на троих, целый выводок, жить как-то надо, а у нас ни дома, ни еды теперь. И приютить таким количеством некому. Смилуйтесь!

– Это не мои проблемы. Закон одинаково суров для всех, кто его нарушил. Думать над было прежде, чем воровать.

Лорд Дарберг внимательно на нее смотрел. У нее были цепкие натруженные пальцы, замученный взгляд. Одежда старая, но добротно починена, не похоже было, чтобы семья шиковала. Аура говорила, что та волнуется, но не врет.

– Почти весь доход уходил в долги, – опустила глаза Гана, – покойный батюшка господина Хопса на игры азартные падок был, вот и проигрался совсем. Как преставился, грешный, так нам все долги и перешли-то его. Чащей болотной клянусь!

– Что ж вы при долгах семейство такое большое развели?

– Так, не знали мы тогда еще, – развела руками госпожа Хопс и выжидающе смотрела на ректора. Тот задумался.

– Принесешь долговые расписки, если все окажется так, как ты говоришь, возьму вас троих на должность господина Хопса. Сам он пусть домом и своими детьми занимается, ему запрещено находится на территории академии.

– Благодарю вас, ваше темнейшество, – опять кинулась в ноги Гана, – да, благословят вашу душу…

– Не надо, иди уже, – скривился ректор, а сам подумал: «Не зря в народе говорят, плодятся, как тролли».

– Лин, ты с ума сошел? Он же ведущий меч империи! Как ты мог согласиться?

– Я не мог не согласиться, Ринна, но мне очень приятно, что ты за меня так переживаешь, – расплылся в улыбке магистр Холт.

– Это совсем не смешно, он фактически вызвал тебя на дуэль, – не унималась Ринна.

– Если бы это была дуэль, то ректор объявил бы мне об этом на месте и официально.

– Все из-за твоего поганого языка, не мог сдержаться?

– А почему я должен сдерживать свой поганый язык? От этого он перестанет быть поганым. Расслабься, Ри, встретимся, помахаемся на мечах и разойдемся.

– А если он ранит тебя?

– Ты явно недооцениваешь мои навыки ведения боя. Знаешь, – Холт поспешил увести разговор в другую сторону, – он так рьяно защищал эту адептку, мне кажется, он не ровно к ней дышит.

– К кому?

– К адептке Солт. Кто она?

– Вообще-то, она на твоем факультете, уважаемый декан, – съязвила Ринна, – она из простой семьи, магический потенциал средний, усердная, порядочная, учится чуть выше среднего. Большего не скажу, подождем их домашнее задание, там будет много полезного для тебя, – Блейнвир опять сидела на подоконнике, не по-аристократически поджав ноги.

– Если я выиграю бой с ректором, я попрошу у него для тебя кабинет с большим окном и широким подоконником.

– Я люблю дождь, – улыбнулась Ринна, – в тех краях, откуда я родом почти не бывает дождя.

До рассвета они просидели молча.

– Может я пойду с тобой?

– Нет, – жестко ответил Холт, – это мужское дело, не лезь туда, я сам разберусь.

– А если…

– Никаких если, ничего со мной не будет, а теперь улыбнись мне. Нет, Ринна, не так …

В парке академии эльф сделал небольшую разминку. Когда Линнаринель Холт подошел к полигону, ректор уже был там.

– Темнейших вам рассветов, господин ректор.

– Светлых вам дней, лорд Холт.

– Приступим?

– С удовольствием.

Два меча схлестнулись в поединке. Если бы нашелся свидетель этого боя, он был бы ошеломлен его красотой и изяществом. Каждое движение было точным и выверенным, двое мужчин будто кружились в опасном танце, ошибка в котором могла стоить жизни. Казалось, это могло длится вечно, но Холт сделал выпад, его меч коснулся плеча ректора, распорол ткань его рубашки, отвлекшись на долю секунды Холт почувствовал, как меч ректора уперся ему в живот. Это была лишь уловка. Дарберг намеренно уступил противнику, чтобы нанести смертельный удар, точнее удар, который мог бы оказаться смертельным.