Увязая в жиже по колено, я пробирался болотом в поисках твердой почвы. Как приятны были эти усилия! Я вновь обретал уверенность, гибкость суставов, тонус и подвижность мышц, изголодавшихся по движению, я вновь ощущал восторженную жажду приключений. Кровь бурлила от нетерпения. Я опять возродился, и это меня пьянило.

С юга приближалась стая розовых фламинго; они свернули к западу, накрыв меня тенью, потом исчезли за горизонтом. Я провожал глазами их полет и в этот миг уловил краем глаза какой-то силуэт, поднимавшийся из тростников. Длинные каштановые волосы, тонкий профиль, следивший за движением того же облака птиц.

Нура!

Нужно ли описывать подробности случившегося? Очевидно, мощный разлив Нила затопил возведенную на берегу пирамиду, а затем воды, отступая, выбросили нас наружу. Отток вод в конце концов донес нас до гнилостных болот. Среда напитала наши останки влагой, необходимой для восстановления.

У меня уже был опыт неоднократного возвращения к жизни, Нура возрождалась лишь однажды, но мы с ней не обсуждали этот процесс, ибо он совершался естественным путем, помимо нашей воли и нашего участия. С точки зрения целительства я отказался от попыток объяснить это явление.

Куда больше нас занимали два вопроса: где и когда?

Где, черт возьми, мы очутились? Я сразу выдвинул предположение насчет дельты Нила, но Нура предположила, что медленные течения могли отнести нас и много дальше. Может, мы долго блуждали по морским просторам, прежде чем нас прибило к берегу… Она напомнила мне о странствиях саркофага, в который меня заточили в давние времена и который она обнаружила у финикийских берегов.

Когда? Сколько минуло лет, веков или даже тысячелетий? Этот вопрос кружил нам голову. Как успел эволюционировать род человеческий? Да и уцелело ли человечество до сих пор?

Последнее опасение поразило меня. Мысль о том, что земля могла избавиться от людей, никогда не приходила мне в голову прежде, во времена моего доисторического детства, когда я жил в небольшом сообществе себе подобных и встречал столько животных, что мы сосуществовали с другими видами на равных. Однако позднее, в Месопотамии и Египте, возникли великие цивилизации, города, мегаполисы; земли покрылись сетью дорог и оросительных каналов, разделились границами, некоторые виды животных были одомашнены и в дикой природе исчезли, другие были вытеснены за пределы освоенных людьми территорий. То есть люди захватили столько места и ресурсов, что, пребывая в постоянных раздорах, ежеминутно рисковали проиграть.

Когда я поделился мыслями с Нурой, она изумилась:

– Ноам, похоже, тебе нравится воображать худшее.

– Именно люди причинили мне много страданий, а не природа.

– Ты хочешь поквитаться. По-моему, люди слишком хитры и порочны, чтобы себя уничтожить. А вот и доказательство…

Нура встала на цыпочки и указала на движение какой-то процессии вдали. По мере ее приближения я, прищурившись, разглядел три повозки, влекомые быками; по сторонам от них шли несколько человек.

– А значит, там проложена дорога и люди еще не вымерли! – воскликнула Нура. – Осталось выяснить, на каком языке они говорят.

– Так пойдем к ним!

Нура всплеснула руками и рассмеялась:

– Ты же в чем мать родила, Ноам.

– И ты.

Как и прежде, пока в нашу жизнь не вторглись чужаки, мы не ощущали наготу как что-то необычное.

– Хочешь, я вымажу тебя илом? – предложил я.

– Предложи что-нибудь получше.

Не теряя ни секунды, я бросился к конвою, всеми силами демонстрируя стыдливость: ссутулился, прикрыл член ладонями, изображая беднягу, которого обобрали до нитки.

Едва я выскочил на дорогу, конвой остановился. Широколицый мужчина в пестром плаще шагнул в мою сторону. В его ушах покачивались подвески, на груди красовалось ожерелье. Он обратился ко мне на незнакомом языке. Видя мою растерянность, он переспросил по-египетски: