По лицу Акана скользнула ехидная улыбка.

–"Ах ты старый никчемный опоссум.." – жрец использовал любимое ругательство, что говорило о крайней степени раздражения и нетерпении: "Не надейся, я не дам тебе отсидеться в своей конуре. Если от тебя зависит хоть что-то, попробуй от меня это утаить – всю душу из тебя выну. Мать Теней добра к нему. А Бенун в это время страдает!»

– «Не торопи его. Зло слишком долго управляло этой душой. Он изгнал демона из своего сердца и сделал это без твоей помощи. Уважай это». Я понимаю ваши сомнения, – мелодичный голос прозвучал в нужный момент. Трейси-ст уже собирался озвучить свое «окончательное» решение. – По совести сказать, вам бы следовало опасаться не своего рассказа, а молчания. Дик Трейси вас не пощадит. Не надейтесь его перехитрить. Кто защитит вас, кроме нас?

– Откуда я знаю, что вы не отвернетесь от меня с презрением, когда узнаете правду? Вызнав про меня все, я буду вам не нужен!

– Это вопрос или утверждение? – голос Матери Теней звучал мягко, но строго. – Нам надо знать вашу историю не из любопытства. В тайне рождения Дика, ключ к пониманию того, как с ним бороться. Судьбой предначертано, что этот ключ в ваших руках. Но вы можете изменить свою, и не только свою судьбу! Решайтесь: или погибните бесславно от руки выродка или примите вызов судьбы как мужчина, не сломленный, сохранивший свое достоинство и честь.

Старик молчал, опустив голову, потом вдруг встал и жестом попросил свою гостью замолчать. Мать Теней подчинилась, проявив снисходительность к человеку, который понятия не имел, КТО пытался пробудить лучшее в том, что еще оставалось от «Генри Трейси».

– Довольно. Надеюсь, что встречу смерть без сожалений, что позволил вам себя разговорить.

– Все началось в Лондоне…

Генри Трейси был молодым парнем, полным сил и влюбленным в дочь крупного землевладельца, Манфреда де Мандевиль, который разбогател, выкупив у индейцев Нового Света их плодородные земли под хлопковые и тростниковые плантации. Ее звали Элизабет.

Новоиспеченные владельцы необъятных плантаций не сразу перевезли свою юную дочь на новое место. Лиз от рождения была добросердечной, дружила со всей прислугой, заступалась за них и поздравляла каждого с днем его рождения. Чета благородных Мандевиль удивлялась, спрашивая друг у друга:

– В кого она такая наивная и простодушная? Да еще одевается, как простолюдинка! Не скажешь, что она знатная леди.

Предвидя, что рабство произведет на дочь удручающее впечатление, семейство отправилось обустраиваться на новом месте, оставив юную леди на попечение родственников.

– Моя Лиз была не только безумно хороша собой, но и, как я уже сказал, необычайно добра. Прислуга ее обожала. Впрочем, Лиз не взяли с собой еще и по другой причине. Родственники усердно подыскивали ей подходящую партию и по этой причине регулярно вывозили в свет. Новости, что дела у Мандевилей в Новом Свете идут лучше некуда, повышали ставки, делая Элизабет Мандевиль выгодным трофеем, который пытались завоевать многие, но безуспешно.

Элизабет о замужестве не думала совсем, она наслаждалась свободой и радовалась тому, что прислугу больше не наказывают, некому! Откуда мне известны такие подробности? Она сама мне рассказала, когда мы вопреки всему встретились с ней и подружились.

Моя семья не относилась к сливкам общества, а значит и шансов познакомиться с такой девушкой, у такого, как я, было немного, разве что случайная встреча. Так оно и случилось.

На балы, куда ее водили, я не бывал, стыдился своего бедного сюртукаи стоптанных башмаков. Впервые я увидел Лиз в парке. Она прогуливалась по тенистым аллеям в сопровождении своей служанки и явно скучала. Наши взгляды пересеклись. Я учтиво приподнял шляпу, поздоровался. Поскольку мы не были знакомы, Лиз сделала вид, что не заметила. Но какая-то искра между нами все же проскочила потому как на следующий день я увидел ее снова. Случайность? Едва ли. Она намеренно пришла в тот парк снова, чтобы встретить меня. На этот раз я набрался смелости и пошел ей навстречу.