Когда мы поравнялись, я отошел в сторону, пропуская их. Но отошел не сразу, а с легкой заминкой, будто бы задумался. Служанка заметила мою хитрость, хихикнула. Элизабет вздернула брови и посмотрела на меня так, будто я наступил ей на ногу. Я не очень то рассчитывал на внимание такой девушки, как она и это придавало мне отчаянную храбрость. Потому в ответ снова приподнял шляпу и заглянул ей в глаза. Это была дерзость, но она стоила того, чтобы рискнуть. Лиз запомнила меня и кажется, я ей понравился!

Потом мы "случайно" встретились снова, потом еще раз… Наконец я смог проследить, где они живут и днями прогуливался возле ее дома, засматриваясь на ее окна.

Как же я был счастлив, когда однажды ко мне подошла ее служанка и сунула в руку конверт. В нем была записка от Лиз. Всего несколько цифр, которые обозначали время. Она назначала мне свидание! Смело для девушки ее круга, но надо было знать Лиз – если она чего-то хотела, никаких условностей для нее не существовало.

Я не питал иллюзий, просто я наслаждался моментом и все. Наша семья по сравнению с Мандевилями была, мягко говоря, недостаточно богата и влиятельна. Титул был, но увы, без какого бы то ни было наследства. Не буду вдаваться в подробности. Словом, для Лиз готовили другое будущее и, возможно, они были правы – с ней не случилось бы ничего из того, что произошло потом, превратив ее из веселой и беззаботной богачки в вечно печальную и унылую жену плантатора Генри Трейси, кем я впоследствии стал…

Старик задумчиво посмотрел на своих гостей. Фигура в плаще стояла на прежнем месте как изваяние. Акан сидел, опустив веки и если бы не пальцы, перебирающие четки, старик мог подумать, что усыпил его своими воспоминаниями, хотя Акан ловил каждое слово.

Только сейчас Генри Трейси понял, насколько прошлое тяготило его, и возможность выговориться сейчас была, как волшебная микстура, которая непомерный груз прошлых лет превращала в дым, от которого першило в горле и слезились глаза. Старческие слезы скользнули вниз и тут же затерялись в глубоких морщинах.

– … меня, разумеется, не пускали на порог их дома, как и других мужчин, чтобы не смущать благовоспитанную девушку.

Почему я так подробно об этом рассказываю? Чтобы вы поняли, насколько сурово обошлась судьба с Элизабет. Я должен за нее отомстить тоже! Может быть тогда она простит меня и упокоится с миром…

– Придет время, и вы об этом узнаете, обещаю, – проговорила Мать Теней, чем вызвала непомерное удивление Акана – такие, как она, никогда и ничего не обещали простым смертным.

– Благодарю за эту надежду… Я продолжу с вашего позволения. Отец Элизабет считал, что беду за собой в их дом приволок я. Он был прав! Но взывать к моему разуму в то время было бессмысленно. Одержимый ею, я вскоре превратился в сторожевого пса у ее дома, караулил целыми днями, а ночью уходил только, когда в ее комнате гасли свечи.

Своим упорством и находчивостью я заморочил Лиз голову, не давал перевести дух. К тому же я был весьма и весьма хорош собой.

Моя изобретательность тоже сыграла не последнюю роль в том, что Лиз уже не могла ни о ком думать, кроме меня. Не имея достаточно средств, я обладал хорошей фантазией и придумывал все новые способы, как показать Лиз, что я от нее без ума.

Вырезать два сердца на стволе дерева прямо под ее окнами, было моей идеей, пока ее отец не увидел это. Он приказал дерево спилить и пустить на дрова. Опасный момент. Все едва не закончилось ее переездом в Вирджинию. Но Лиз убедила, что к сердечкам не имеет никакого отношения: служанка "призналась", что это дело рук ее жениха. И все обошлось.