Огонь снова уплотнился и увеличился в размере. Мать Теней по опыту знала – приближался момент, когда решится судьба того, кто пожелал освободиться от зла и тьмы.

Ей уже приходилось видеть, как те, кого она считала лишь тронутыми печатью демона, окорува не освобождал, а безжалостно сжигал. Она с недоумением смотрела потом на горстку пепла, пытаясь понять, что же она просмотрела в душе не прошедшего испытание? Ответ приходил не сразу. Однажды она простояла над пеплом так долго, что луна успела поменяться местами с солнцем десять раз. В тот раз она познала истину: всей мудрости может не хватить, чтобы постичь тайну человеческой души, которую она намерена скрыть и только окорува способен увидеть все. В согласии на суд могло быть больше гордыни, чем веры. Человеческая душа только кажется открытой и невинной. На самом деле в ней большую часть жизни царит мрак. Недооценку своих преступлений окорува не прощал никогда.

Он сжигал все, кроме песчинки добра и сострадания, давая шанс возродиться к новой жизни. Если такой частички не находилось, окорува принимал добычу, как должное. Окорува не ошибался и тем самым исправно служил судьбе орудием неотвратимого возмездия даже за то, о чем сам человек уже и не помнил. Суд следовало принимать на веру или не связываться с этим ритуалом вовсе и тем более не уговаривать кого-то его пройти, чтобы что-то там доказать себе и другим.

После потери человека, которого Мать Теней в одной из своих прошлых жизней, похоже, любила, она прибегала к окорува крайне редко. Для Фэнси Броу, о котором она не знала ровным счетом ничего, это действительно мог быть тот самый единственный шанс. Она предложила, ничего толком не объяснив. Он согласился, ни на что не надеясь.

Выждав время, Мать Теней снова посмотрела на окорува. Ей показалось, что в центре кипящего пламени не одна, а две человеческие фигуры.

– «…Женщина?»

Мать Теней не питала иллюзий насчет судьбы Убо и не особо о ней сожалела, одной тварью больше, меньше.

– Нет, вытолько посмотрите, он превратил нашего Фэнси в бабу? – знахарь вложил в эти слова столько эмоций, что Мать Теней не удержалась и отвела взгляд от ритуального огня, чтобы посмотреть на человека. Знахарь стоял с отрытым ртом и глазами, выпученными, как у речного рака. – Тебе померещилось.

– Правда? А ты сама посмотри! – знахарь не выдержал, вскочил и вытянувшись в струну, показывал рукой в сторону окорува. – По-твоему, я слепой? Там женщина! – Впрочем, возможно, ты прав. Окорува превращениями не занимается. Воля божества, которая всегда справедлива, обнажает истинный облик и судит его, а не личину, которая могла прирасти.

Мать Теней тоже стала присматриваться к очертарниям фигуры, стараясь угадать, чью сущность скрывает в себе эта форма.

– "Окорува решил подшутить над нами? Или это воплощение его собственной мечты о несбыточном..? С кем же он ею поделился? Мир меняется и божества меняются вместе с ним".

Нить уже не пульсировала. Она потемнела, сморщилась и повисла в воздухе, похожая на высохшего дождевого червя.

– Получилось? Окорува освободил Фэнси? – спросил с надеждой Макимба, переводя взгляд с Матери Теней на явно неживую нить.

– Освободил и от чего именно, узнаем позже. Главное, что удавки больше нет. Дик пока в неведении, спит. Когда он в таком состоянии Абику не может контролировать реальность, иначе сразу бы понял, что Бенун ускользнула. Как только парная с ней сущность Бенун поймет это, то овладеет телом и вернет свой прежний облик.

Послетакого ответа больше вопросов Макимба не задавал, чтобы и дальше не показывать свою беспомощность перед силой, которая его подавляла. Это как спрашивать у бури, почему она испытывает на прочность людей одинаково с деревьями, скалами. В чем их общая вина и есть ли она?