Мать Теней услышала мысли Юджина и кивнула:

– Ты правильно почувствовал. Но ты должен сам решить, как тебе поступить.

– Если ради спасения нужна моя жизнь, пусть огонь заберет ее!

– Не спеши. Это с виду окорува такой смирный и ласковый. Стоит тебе прикоснуться к нему, ты сгоришь, как на обычном костре. Смерть будет мучительной и долгой. Окорува примет тебя за «добровольную жертву» и будет наслаждаться ею столько, сколько захочет.

– Это спасет Бенун?

– Да, но…Остановись! – Мать Теней едва успела воздвигнуть защитный барьер, который он не смог преодолеть. – Смерти ищешь? Так она и так уже на твоей шее, ждет, когда ты совершишь какую-нибудь глупость, и Бенун будет вечно терпеть власть этого чудовища. Она никогда не смирится с твоей смертью.

Мать Теней хотела сказать еще много неприятного этому пылкому юноше, который чуть было не испортил обряд, но, ощутив его отчаяние и любовь, остановилась:

–«Он рвется ее спасти, своя жизнь ему не дорога. Думает только о ней. Как такое возможно? Или это хитрый расчет, который лишь маскируется под безрассудство влюбленного? Там, где Абику, нельзя ничего исключать».

–Начнем сначала. Ты знаешь, что такое окорува?

–Ты сказала, что он спасет Бенун!

–Я это сказала? Или это ты так все упростил потому, что ни о чем, кроме Бенун, думать не хочешь?

Юджин страдал от своей беспомощности и непонимания. Ему казалось, что он все делал правильно, иначе ему бы не показали этот огонь, у которого такая власть.

Мать Теней чувствовала, что не права в своем гневе и презрении к белому, но одна мысль о том, что этот юноша мог все испортить, сердила ее. Она начала снова. На этот раз в ее голосе чувствовалась доброта и даже нежность.

– Юджин, – она назвала юношу по имени. – Окорува – не просто огонь, посмотри на его пламя, видишь, оно не мечется хаотично, а танцует. Не надо мешать ему, попробуй уловить ритм и дай понять, что хотел бы соединиться с ним, как с совершенством. Попроси его о близости. Будь искренен. Если окорува поверит тебе, пламя не сожжет тебя, а очистит. Ошейник демона исчезнет. Нам останется сообщить об этом Бенун. Если демон поймет,что мы его перехитрили, он воздвигнет вокруг Бенун защитную стену и скроет ее от меня.

– Вдруг окорува мне не поверит?

–Тогда ты сгоришь.

– Ну и ладно… Я хочу, чтобы Бенун была свободна. Она уже дала понять мне, что мы не можем быть вместе… – «Когда успела? Я вижу другое», – Мать Теней не стала перебивать юношу, понимая, что ему надо собраться с силами. Он поверил в свою смерть и сейчас хотел понять – так ли сильна в нем его любовь. Она решила дать ему время. У обреченных на казнь редко бывает такая милость. Что ж, это в ее силах. Пусть говорит. Возможно, это его последнее объяснение в любви, пусть и ошибочное, кто знает.

Дик Трейси пребывал в отличном расположении духа, поскольку до плантаций оставалось всего ничего даже тем темпом, на какой он был обречен с «этой строптивой девкой».

– «Не хочет идти! Делает вид, что устала, хотя могла бы ехать верхом. Я предлагал! Но эта жалкая тварь предпочла держаться от меня подальше. Я ей противен, видишь ли. Что есть, то есть, выгляжу омерзительно. Но это ненадолго. Как только выполню все условия моего тайного покровителя, смогу принимать любой облик. Однажды стану Юджином, – бесформенное тело Дика Трейси исторгло довольное бульканье. – Жозефина не заметит подмены, а когда сообразит, будет поздно, соитие произойдет по ее воле и мое семя окажется в ней».

Мечты приятно пощикотали и отступили под натиском сомнений, вдруг и его надуют, используют, а потом оставят ни с чем. Дик самолично, а потом при помощи преданного ему негодяя, Уилкинсона, неоднократно проделывал подобные фокусы с наемными работниками, которые регулярно возникали на границах его фазенды по поводу сезонного заработка.