Юджин очнулся и ощутил прилив сил. Первый образ, который возник в памяти, обрадовал Мать Теней и подсказал, с чего начать общение.

– Бенун дорога тебе и мне. Она во власти демона, который будет использовать ее силу. Он превратит ее в свое орудие. Ты не видишь меня, только слышишь потому, что находишься внутри моего мира. Я и есть эта темнота, эти звезды и этот ласковый ветер.

– Зачем я вам? – Юджин был удивлен, но не напуган. На это уже не осталось сил, чувство страха притупилось. Но не любовь. Сказанное о Бенун пробудило в нем ярость и желание действовать.

– Это похвально. Но посмотри на себя. Что ты можешь, кроме того чтобы валяться на этих камнях и дышать через раз потому, что ошейник, на котором тебя держат, как цепного пса, сдавливает твою шею. Знаешь, почему это происходит? Я скажу. Так демон управляет Бенун, заставляя ее подчиняться. Лежи смирно, не дергайся, не привлекай внимание демона и слушай меня.

Мне ты без надобности. Но ты нужен Бенун. Иначе она бы не поступила так. Она пошла на это, чтобы сохранить тебе жизнь. Демон лжец, но он говорил правду – ты будешь жить до тех пор, пока она с ним. Но есть грань. Если Бенун ее переступит, она изменится сама и станет твоим палачом. Демон, которому ты и она перешли дорогу, всегда так поступает – скрепляет кровью невинных свой союз с тем, кого хочет подчинить навсегда.

Юджин, который до этого лежал неподвижно, чтобы не выдать свое общение, как ему и приказали, протянул руку к невидимому собеседнику. Мать Теней поняла, что он хочет что-то сказать и оборвала себя на полуслове, недовольная тем, что обряд затягивается.

– Вы сказали, что демон держит Бенун в своем плену, пока я жив?

–«Неужели он тоже хочет, как и Бенун, пожертвовать собой? Ради нее. Белый хочет умереть, чтобы той, кто еще недавно была рабыней? Ну и дела. Мир удивляет непредсказуемость людей».

Она с трудом погасила в себе мимолетное, но крепкое желание – прикончить Юджина, развязать руки Бенун, а потом сказать ей, что такова была его предсмертная воля. Мать Теней представила, какими глазами на нее посмотрит Бенун и что может натворить, когда поймет, какой ценой «куплена» ее свобода, вернулась к прежнему плану.

–«Нажить такого врага…, ну уж нет, лучше добровольно стать «фуфу»».

Все знали эту легенду: одна женщина готовила фуфу – толкла в ступе вареные овощи, которые потом скатывали в шарики и поедали с соусом вместо хлеба. Верховный бог засмотрелся на то, как женщина готовила еду и очередной удар каменного пестика пришелся ему руке – он хотел утащить один шарик. Не ожидая такого, бог стал для нее видимым и женщина бога не узнала, подумала что это воришка и стукнула еще раз пестиком, на этот раз по лбу. Бог разозлился, но наказывать женщину было не за что – сам виноват, ему надо было дождаться жертвоприношения и он смог бы получить фуфу, сколько угодно.

С тех пор, если бог хотел кого-то наказать, превращал их в фуфу – чтобы хозяйки своими пестиками день и ночь перемалывали им кости вместе с вареными овощами. Притча также намекала на вредность эмоций, которые мешали видеть суть вещей.

– Очень благородно с твоей стороны, – задумчиво проговорила она. – Только Бенун не согласится с этой жертвой. Тем более, что есть другой путь. Посмотри вокруг и скажи, что ты видишь.

– Огонь. Живой. Как живой.

Юджина заворожило удивительное зрелище: то, что он назвал огнем, было похоже на огненные ленты, раздуваемые ветром, они покачивались ритмично в звездной пустоте, гипнотизируя и пробуждая желание соединиться с этим безусловно живым существом, «накормить» его, «отдаться» и очиститься.