Эши закатил глаза. Предусмотрительно отвернувшись, конечно.

– Я верю, что с тобой мощные ребята, – уверил Руй, выставив ладони. – А ты, должно быть, ещё круче, раз ими командуешь.

– Я их люблю, Руй, – Ахот припал к столу, опёршись на руки. – И жить люблю. Не хочу умереть от того, что не разглядел что-то важное.

Старший брат бросил беглый взгляд Эши и откинулся на спинку. Лицо его разгладилось, а в глазах загорелся интерес.

– Ты так хочешь выяснить, что происходит в моём отряде? – вкрадчиво спросил Руй. – Интересно, зачем? Нам ведь нечего знать друг о друге, кроме того сигнала, который я дам. Ну, когда груз будет готов.

– Боишься, что я просто выуживаю сведения? – Ахот фыркнул. – В моём отряде будет шестеро, помимо меня. Двое займут места за валунами на южной дороге, к городу. Одного посажу в заброшенной сторожевой башне для обмена сигналами. Огонь подойдёт, наверняка подойдёт… Я с остальными и колесницей сяду в старой ореховой роще к северу. Когда ты дашь сигнал…

– Хватит-хватит! – запричитал Руй, сморщившись. – Правду тебе говорю, Ахот: Фаттак не просто так велела нам…

– Не просто, – подтвердил главарь второго отряда с кивком. – Она не хочет, что кто-то знал детали всего дела. Кроме неё, конечно.

Эши протянул руку с выставленным пальцем, чтобы обратить на себя внимание Ахота.

– А почему так? – спросил он, когда наёмник повернулся.

– Это очевидно, – неказистая улыбка тронула лицо Ахота. – Чтобы только она могла перепродать этот план другим, если у нас не выйдет ничего дельного.

Руй хлопнул в ладоши: лишь раз, но достаточно громко, чтобы вернуть внимание наёмника. Последний промолчал, лишь выжидательно разглядывая командира первого отряда.

– Я много работал с Фаттак, – проговорил Руй. – Я знаю её, я уважаю её. Я ей верю.

– Раз так, значит, не так уж и много ты с ней работал, – Ахот пожал плечами. – Руй, запомни: ты должен знать, с кем ты идёшь на дело всей своей жизни. Любая ошибка любого из этих людей – и ты труп. Гуйрах слишком громко пукнет внутри виллы – ты труп. Мой человек слишком медленно подведёт колесницу – ты труп. Кайхи проговорится про место сброса груза – мы все трупы, разом.

– И ты знаешь всё обо всех? – вставил Эши. – Про наш отряд?

– Не всё и не обо всех, к сожалению, – Ахот наклонился назад и выглянул из беседки. – Гуйрах волочится за Фаттак, но почти с ней не говорит. Ханай бесцельно теребит свою флейту, пока Ганорал льёт байки ей в уши, потому что она единственная, кто не посылает его в пасть Змею. Скорпион… Его почти не видно в эти дни. Делает вид, что уехал в Шор-ар-Дарх. Но я хочу понимать больше. Знать, что на уме у вас двоих.

Руй поднялся. Он был на полголовы выше Ахота и теперь смотрел на него сверху, как бы бросая вызов. Эши задержал дыхание: случись схватка, на брата он ставить не будет.

– Время есть, Руй, – спокойно сказал Ахот. – Его мало, но оно есть. Найди меня, когда будешь готов разговаривать так, будто и впрямь хочешь добиться успеха на этой вилле.

Наёмник удалялся неспешно, и Эши разглядывал его плащ, развевающийся за прямой спиной. Руй же провожал Ахота оскалом и прищуром.

– Мудак, – шикнул старший брат.

Эши кивнул, чтобы угомонить его ненадолго. Его разум ещё звенел в такт всем словам Ахота, и он понимал, что мысли их совпадали. Разлад на любом деле губил всех, кто оказывался в нём замешан – чего уж говорить о таком крупном замысле? В последний раз, когда случился такой разлад, девушка по имени Майш истекла кровью в осыпающейся башне к северу от плантаций Ашмазира.

Раз и Ахот считал, что Фаттак заранее выстилает соломку под возможное падение – всё могло повториться с куда большей силой.