Людмила Сергеевна, обеспокоенная возникшей тишиной, включила свет и подошла к дочери. Марина зажмурила глаза и на ее щеки брызнули слезы, то ли от яркого света, то ли от нахлынувшей обиды. Она почувствовала руку матери, которая сжала ее пальцы и отчаянно затрясла головой, в знак того, что не может сейчас говорить. Когда мать вышла из комнаты, она открыла глаза, глубоко и судорожно вздохнула и сказала Аньке.
− Расскажи все подробно.
− Стоит?
− Анька, − чуть не плача воскликнула Марина, − не мучай меня, рассказывай.
− Значит, так. Слушай. Мои сегодня ушли в ночную смену, причем оба, и я от такой радости решила покурить, − деловито начала рассказ Анька.
Марина тихонько вздохнула, вытерла слезы, но перебивать не стала. Она знала, что, когда у Анькиных родителей совпадают ночные смены, та всегда позволяла себе выкурить одну сигарету. В такие дни, Марина иногда ходила ночевать к подруге, и тогда они выкуривали больше, чем позволяли себе обычно.