– Вот это да, какое у тебя лицо красное! Давай-давай, поторапливайся, нам ещё шампанское пить в буфете!

– Салют, Наташа! Моё почтение, Иван!

– До-о-обрый вечер, Маргус, – поприветствовал меня мужчина, известный в светских кругах как «тот чувак, что поднялся на крипте» и «этот выскочка в гусиной лапке», а также «муж той сумасшедшей модницы». – Рад тебя ви…

– Пойдёмте скорее! Ванюш, поправь галстук, выглядишь как бомж. А бомжи уже не в тренде. Вот! Так-то лучше!

Национальная опера – это некрасивая конструкция, напоминающая фабрики из рекламы палочек Twix. Глядя на сооружение, кажется, что кто-то построил два почти одинаковых здания и, чтобы каждое из них стало в два раза уродливее, объединил их в одно. Мы вошли в ту часть, которая была пострашнее (левая), и через десять минут уже пили в буфете Moet & Chandon. Вернее, Наташа с Иваном пили, а мне, как вы помните, употреблять алкоголь запретил садист из предыдущего рассказа.

– Почему такое дорогое шампанское на вкус как азотная кислота? – изумлялся Иван. – Я один заметил это?

– Не жалуйся, Ванюш. Дорогостоящие алкогольные напитки есть основа цивилизации. Как теракты или пляжные вечеринки. И вкус не имеет значения.

– Вероятно, – начал было я экскурс в историю игристых вин, – всему виной соперничество долины Шампань с Бургундией. Когда король Людовик…

– Довольно политики, – перебила Наташа. – Опера – это нейтральная зона, прямо как Швеция. Или Швейцария? Всё время путаю. Лучше поговорим о действительно важных вещах. Маргусёныш, мы почти закончили ремонт в пентхаусе, представляешь? Скоро можно будет устраивать пышные вечера, званые ужины…

– В самом деле, – подтвердил Иван. – Осталось только покрыть сусальным золотом потолок в банкетном зале для стоячих приёмов и установить рояль в столовой для завтраков.

– Правильно! И заказать картины в неформальную гостиную. О, и кстати, по поводу картин! – Наташа скакала с темы на тему, как горная коза. – Мы все втроём обязательно должны посетить Художественный музей! Маргусик, там сейчас как раз выставка… этого, как его там… Ванюш?

– Луки Джордано, дорогая.

– Точно, Луки Джордано! Так вот, привезли твою любимую картину, представляешь? Ну эту, где мужчину привязали к сосне и… что же там с ним делают, забыла… Ванюш?

– Снимают кожу живьём, милая.

– Правильно, да! Там сейчас выставляют эту картину, только не помню название, кажется, «Купидон и Марсий»…

– Аполлон, любимая.

– Короче, мы идём на выставку, итальянское барокко сейчас снова в тренде. Придётся сделать парочку фотографий, чтобы мои подписчики знали, что я разбираюсь не только в итальянском фашизме, но и в итальянском искусстве.

– Кхм, – Иван чуть не подавился шампанским. – Думаю, Наташа хочет сказать, что мы уважаем искусство и…

– Не говори глупостей, Ванюш.

– Ладно, солнышко.

Что ж, выставка так выставка. Мне ведь действительно нравятся работы Луки Джордано и не в последнюю очередь его «Аполлон и Марсий». Интересно, а не рисовал ли он с натуры?

Раздался звонок.

– О! Это по нашу душу звонит бухенвальдский набат. Ванюш, Маргусик, пойдёмте скорее.

Мало кто из живущих смог бы распознать в Наташе ведущего сотрудника кафедры истории и философии Таллинского университета, а ведь именно им она и была. Уверен, её взяли на работу только из-за фамилии. Специальность: фашизм и нацизм первой половины XX века. К сожалению, в других областях она была куда менее компетентна.

– Обожаю оперу! В рецензии очень хвалили эту постановку «Кармен». Кроме того, Эклер был признан самым трендовым композитором сезона.

– Бизе, дорогая, – подсказал Иван.

– Вот именно! Мой любимый десерт!