– Э-э-э… нет?

– Отменно! – послышалось сверху, и с этими словами доктор Август нанёс мне на лицо какое-то желе. – Это для лучшей проводимости.

Не сомневаюсь, что именно для этого. Говорят, в шоковой терапии схожий принцип: сначала лубрикант на виски, а потом двести вольт – херак! Ладно, попробуем не думать о плохом. Кажется, дома в холодильнике стоит шоколадный пудинг. Всё-таки не так страшно подвергаться пыткам, зная, что еда вкусная и что сегодня вечером ты снова будешь её есть.

– Итак, Маргус, мы начнём с коагуляции сосудов, – судя по жужжащему звуку, та часть аппарата, что была опознана мной как утюг, находилась прямо над моим лицом. – Возможно, вы испытаете лёгкий дискомфорт. Готовы? Раз, два, три, импульс!

Несмотря на зажмуренные глаза и солнцезащитные очки, я увидел яркую вспышку, будто находился не в кабинете дерматолога, а в эпицентре ядерного взрыва. Что же касается «лёгкого дискомфорта»… Как бы вам описать? Представьте, что вы – рыба, которую живьём обваляли в муке и швырнули на сковородку. С той лишь разницей, что рыба может умереть.

– Раз, два, три, импульс!

Ещё одна вспышка. Вообще-то я всегда думал, что у меня высокий болевой порог.

– Раз, два, три, импульс!

Я сейчас заору.

– Раз, два, три, импульс!

Есть что-то садистское в том, чтобы отсчитывать эти его раз-два-три и раз-два-три, как считаете?

– Раз, два, три, импульс!

Если я однажды выберусь из этого кабинета, на что не смею надеяться, то обязательно напишу книгу.

– Раз, два, три, импульс! – тут вдруг тон доктора Августа сменился, он поскучнел и будто расстроился. – Мы закончили.

Вот радость-то, неужели я свободен?

– Маргус, возьмите игрушку, – в моих негнущиеся пальцах оказалось что-то мягкое. – Это плюшевый мишка-антистресс, чтобы вы не нервничали.

Чтобы я не нервничал?! Погодите-ка, но разве это не всё?

– Теперь, – раздался весёлый голос, – я увеличиваю длину волны луча, мы пройдёмся по сосудам красного спектра.

Стойте! Не может же он…

– Импульс! – без всякого предупреждения мне поджарили лицо.

С увеличением длины волны луча ощущение «лёгкого дискомфорта» тоже усилилось. Да зачем красные сосуды-то? Нормально же всё бы…

– Импульс!

Я уже успел дать имя плюшевому мишке. Его зовут Себастьян, и теперь это мой лучший…

– Импульс!

Боже! Да чтоб я ещё хоть раз…

– Импульс!

Садист! Бессердечный, жесткий извер…

– Импульс!

Скорее бы это закончилось.

– С этим закончили, – доктор Август словно прочитал мои мысли.

Но что-то не понравилось мне в его тоне, в его голосе. Да и сама формулировка странная: «С этим». Погодите-ка. Коагуляция, красные сосуды… О господи, есть же ещё…

– Синие сосуды! Увеличиваю длину волны и приступаем.

Не-е-ет!

– Какой чудесный денёк, согласны? – поинтересовался доктор Август, клацая по клавиатуре. – Я вот сегодня поеду на природу! У моей матери прекрасный дом за городом. А у вас есть загородный дом, Маргус?

– Ну-у, у моих родителей есть осо…

– Импульс!

Я сдавил бедного Себастьяна до такой степени, что у него, кажется, оторвался глаз.

– Импульс!

Лубрикант на моём лице уже не требуется: слёзы успешно выполняют ту же функцию.

– Импульс!

Теперь я знаю, как будет выглядеть мой персональный ад.

– Импульс!

Это будет не варка в кипящем масле и не заливание раскалённого железа в горло, как я полагал ранее.

– Импульс!

Это будет фототерапия.

– Импульс!

С доктором Августом.

– Импульс!

А в ад я точно попаду. Сам знаю, что заслужил.

– Импульс!

Свет и боль оглушили меня. Я решил просто ждать, когда это закончится.

Примерно через тысячу лет:

– Мы закончили.

Сперва я не поверил, конечно, но, когда у меня отобрали покалеченную игрушку, пришлось поверить. На полу валялся пластмассовый глазик Себастьяна.